Эмиль Коста - Мрачные дни в Саннивейле [publisher - SelfPub]

– Это как же – с колен, что ли? – удивился шериф.

– Скорее из положения сидя. Уилкинс работает сегодня в участке, можете порасспросить его о деталях. Я же думаю съездить к жертве домой и осмотреться еще раз. Дежурный сказал, что ключ хранится у вас…

– А как же! – Мердок нырнул в один из ящиков необъятного стола и спустя добрую минуту выудил на свет божий связку ключей с плоским массивным брелоком в виде баскетбольного мяча, – Держите, Бойд. Если что интересное найдется, звоните прямо мне.

Он кивнул на телефонный аппарат, стоявший на краю стола. Я засунул ключи в карман плаща, уже по привычке приложил два пальца к краям шляпы и вышел. Ей-богу, этот старый дурак начинал мне нравиться. Бог знает, сколько лет он просидел трутнем на этой должности – в сонном городишке любой бы давно тронулся умом. А Мердок держался молодцом – было можно подумать, что только благодаря ему Саннивейл до сих пор стоит и процветает.

Дорога до цветочного тупика заняла три минуты. Я отвык сидеть за рулем и вел осторожно. Насчет прав Уилкинсу пришлось соврать: их отобрал разъяренный инспектор дорожной полиции пару лет назад. Этот парень обнаружил меня лежавшим на обочине рядом с раскуроченным автомобилем где-то в окрестностях Атлантик-Сити – в стельку пьяным, разумеется. Парень оказался сущим добряком: полночи отпаивал меня кофе в пустом участке и выслушивал истории о разводе, неприятностях на службе и войне, конечно.

Наутро он уничтожил мои права вместе с начатым протоколом, а потом усадил мою похмельную задницу на попутку до Нью-Йорка. Я даже не запомнил имени этого самаритянина, а ведь благодаря ему сохранил репутацию и работу. В детстве я не понимал притчу о десяти прокаженных, из которых только один вернулся поблагодарить Иисуса за исцеление – разве не всех людей учат быть вежливыми? Теперь видел ясно, что сам оказался не лучше тех говнюков.

Цветочный тупик был пуст. Я припарковался прямо у крыльца Шумера, отпер дверь и, пронырнув под висящей на соплях лентой оцепления, вошел в дом. Да уж, Мег придется засучить рукава, чтобы привести его в божеский вид. Полицейские заперли все окна, и запах крови пропитал воздух. Лужа рядом с меловым силуэтом тела на полу успела почернеть и высохнуть. Вдобавок один из санитаров влез в нее огромной ножищей и прошлепал в окровавленном башмаке до самого порога.

Стараясь не наступать на бурые отпечатки, я прошел в зону гостиной. Два небольших и хлипких на вид кресла наверняка предназначались для гостей, а третье, более массивное, скорее всего принадлежало хозяину. Шумер ведь был крупным парнем. Я по очереди присел в каждое, пытаясь мысленно восстановить события.

Итак, жертва входит в дом. Наверняка прикрывает за собой дверь, иначе шум от выстрела соседи бы все-таки услышали. Щурится от яркого света и видит человека, который целится в него из ствола… Он пытается вытащить служебное оружие, но преступник проворнее: убийца вытянул руку и…

Большое кресло оказалось самой подходящей позицией для стрелка. Оно развернуто к входной двери почти под прямым углом – телевизор не слишком удобно смотреть, но это никого не волновало… Я осмотрел паркет: не похоже, чтобы эту махину двигали хоть сколько-нибудь. Видимо, для жертвы было важнее контролировать вход, чем получить хороший обзор экрана. И для убийцы, разумеется, тоже.

Значит, преступник сидел в кресле хозяина – и о чем это может говорить? Он пытался занять место Шумера, показать ему, кто тут главный, может быть, унизить? В психологии я смыслил не больше, чем в приготовлении йоркширского пудинга, зато кое-что понимал в баллистике. Пошарив рукой между сиденьем и подлокотником, я обнаружил гильзу, которую так и не смогли найти местные копы вместе с их усатым предводителем. День прошел не зря!

На всякий случай я внимательно осмотрел кресло в надежде на новые улики. Увы, преступник был на редкость опрятен: ни клочка ткани, ни нитки, ни волоска не осталось на обивке. Мне все меньше верилось, что убийцей мог оказаться неряха Хэйнс. Скорее уж этот вылизанный хлыщ из банка… или, может быть, действовала женщина?

Я нашел на кухне бумажную салфетку, завернул в нее гильзу и положил в карман. Отпечатков на этой штуковине наверняка нет, но для дела пригодится. Больше искать в доме было нечего, и я вышел на крыльцо. Заперев за собой дверь и поправив ленту оцепления, грозившую вот-вот свалиться, я закурил и обвел глазами Цветочный тупик.

До чего славное местечко! Хорошие дома, хорошие соседи, доброжелательность из каждого так и прет, ребятишки дружат между собой. И тут это убийство, да еще выстрела никто не слышал в тихом пригороде. А нормального алиби-то ни у кого нет: один якобы задержался на работе, другая спала под снотворным, третья просто спала, а подростков по ночам попробуй сыщи… И не будем забывать о неуловимой вдове, что шастает по всему городу с утра до позднего вечера.