Донато Карризи - Девушка в лабиринте [litres]

Сэм бросилась на шею этому чужаку.

Видя, как она обнимает другого, Робин терзался ревностью. Он понял, что был влюблен в нее всегда, с самого первого дня. Поэтому не мог вынести того, что происходило у него перед глазами, и вышел на свет.

Завидев его, парень, который поднял Саманту – его Саманту, – после минутного колебания пустился наутек.

Вот и славно, мальчик. Вот и славно.

Когда пикап тронулся с места, Саманта закричала. Он тотчас же бросился к ней, утешить ее, сказать, что любит. Но она произнесла слова, уязвившие его, причинившие сильную боль.

Проговорила еле слышно: «Убей меня».

После всех лет, проведенных вместе; после рождения их дочки; после того, как он выразил свою к ней нежность, эта малодушная дрянь предпочла умереть, но не признаться в том, что их связывает глубокое чувство.

Этого он не смог стерпеть. И поскольку видел, что правая нога у нее сломана, решил предоставить ее судьбу воле случая. «Раз ты этого хочешь, так тому и быть», – сказал он и отправился восвояси.

Он ни разу не обернулся, не посмотрел на нее. Но под маской Банни струились горячие слезы, слезы боли.

Когда он вернулся домой, по телевизору уже передавали новость о том, что девушка нашлась. Люди не верили в такое чудо, выходили на улицы, ликовали. Он должен был бы бояться за себя, ведь полиция, давно забывшая о Саманте Андретти, а значит, и о нем, теперь снова откроет охоту. Но, странное дело, его это совсем не волновало.

Следующие несколько часов было нелегко играть роль мирного стоматолога, особенно в кругу семьи. Он боялся, что скорбь сломает преграду, таким усилием воли воздвигнутую, и из бездны раздастся отчаянный вопль Банни, страдающего где-то там, во тьме.

Но потом, еще до захода солнца, на него снизошло откровение.

Она тоже его любит. Но, как это часто бывает с влюбленными парами, мы время от времени ссоримся. Что, собственно, и произошло: ссора между влюбленными. Всему виной его дурацкая ревность. Он ушел оскорбленный, преисполнившись гордыни, но теперь должен попытаться выяснить отношения.

Вот что следует сделать.

Достаточно будет пойти к ней в больницу. Если получится поговорить с ней, все разъяснится, станет так, как раньше. Вот почему даже мысль о том, что придется ранить себя ножом, не испугала его. Это испытание любви. Сэм должна оценить такой жест.

Ему даже удалось использовать старину Пола Мачински, для того чтобы осуществить свой план. Несколько недель назад он поехал поискать садовника на парковку у торгового центра, где собирались безработные. Узнал друга детства по родимому пятну на лице. Конечно, было рискованно предстать перед ним, но любопытство пересилило: хотелось выяснить, сможет ли и Пол узнать его.

Нет, не узнал – сразу понял Робин.

По счастливому стечению обстоятельств эта случайная встреча оказалась полезной, чтобы сбить со следа и полицейских, и бестолкового частного детектива. Пока они искали Пола Мачински, Робин мог действовать беспрепятственно.

Лежа в хирургическом отделении клиники, он строил планы относительно их с Самантой будущего. Убежав вместе из больницы, они на какое-то время скроются. Возможно, в прежнем убежище. В конце концов, там всегда было их любовное гнездышко. Если только за это время полицейские не обнаружат его в полуподвале дома, где он вырос. Единственное наследство, которое оставили ему родители, оба умершие от цирроза печени.

Так или иначе, долго там оставаться нельзя. Поэтому Робин задумал снять приличную сумму с банковского счета, купить подержанный автомобиль и уехать куда глаза глядят. Какое-то время они будут колесить по стране, заметая следы. Но в один прекрасный день приедут в мирную горную деревушку. И останутся там навсегда. Под вымышленными именами купят настоящий дом, оба найдут достойную работу, даже попробуют завести детей – одного или даже двоих.

Да, это будет прекрасно. Бегство влюбленных.

Оставалось только поговорить с Самантой, поделиться с ней этой мечтой, попросить, чтобы она согласилась осуществить такой чудесный план. Сэм умная, понимающая: она многое ему прощала, простит и сейчас.

Робин снова устремил взгляд на потолок больничной палаты. Его милая Сэм недалеко отсюда, в ожоговом отделении. Их разделяют всего лишь два этажа. Не верилось, что ему так долго удавалось противиться искушению сразу побежать к ней. С некоторым трудом, все еще чувствуя боль от швов, стягивающих рану, он поднялся вполне довольный.