Стефан Анхем - Жертва без лица. Девятая могила

Они сели за столик в тени под тентом. Риск заказал салат «цезарь» и минеральную воду, а она – гамбургер и большую колу. Через несколько глотков она почувствовала, что жизнь возвращается к ней. Пока что они говорили ни о чем, обсуждая погоду, поражение датчан в футболе и почему датчанам так трудно понимать сконский диалект шведского. Они ходили вокруг да около, и наконец Дуня решила сделать первый шаг:

– Надеюсь, ты понимаешь, что я очень многим рискую, находясь сейчас с тобой. Я получила строгие указания держать шведскую полицию как можно дальше от расследования.

– Тогда мне страшно повезло, что меня отстранили и я здесь только в отпуске.

Риск поднял свою воду, Дуня – свою колу. Она не могла не улыбнуться. Хотя не понимала, почему. Но каким-то удивительным образом ему удалось поднять ей настроение.

– Твой начальник, Ким Слейзнер. Он как-то объясняет, почему мы не должны сотрудничать?

– Ким не из тех людей, которые тратят энергию на объяснения. Он возлагает это на других. Думаю, он хочет дать вам по рукам, раз вы наступили ему на ногу. Больше всего на свете он ненавидит две вещи: когда его обходят и шведов. Вы должны были ему сначала позвонить.

– Мы так и сделали. Я сам при этом присутствовал, и поверь, он не ответил.

– Ты утверждаешь, что он врет?

– Я ничего не утверждаю, кроме того, что мы звонили, а он не ответил. И оставили сообщение на его автоответчике. Ситуация была критической, и мы не могли ждать.

Дуня не знала, что ей думать. Ким выступил очень жестко, и во внутренних кругах, и в СМИ, чтобы оправдать себя. Он раздул целое дело из того, что никто с ним не связался, и считал, что вся ответственность за смерть Метте Луизе Рисгор лежит на шведской полиции.

Каждая сторона утверждала свое.

– Вот номер Астрид Тувессон, моей начальницы, – продолжил Фабиан и написал номер на салфетке.

Дуня посмотрела на шведский мобильный номер.

– И что мне с ним делать? Если я ей позвоню, ясно, что она скажет то же самое, что и ты, – заметила она, мокнув картофель фри в лужицу кетчупа на тарелке.

– Ты должна позвонить не ей, а мобильному оператору, который соединил разговор.

Теперь до нее дошло. Она сегодня крайне туго соображала. С помощью номера она может проверить, действительно ли Слейзнеру звонили, точное время звонка и продолжительность разговора. Она задумалась над тем, что это значит. По-настоящему. По ее мнению, не так-то много. Девушка, а теперь и полицейский, были мертвы, и лучше всего им наладить сотрудничество, чтобы поймать преступника.

– И что я за это должна?

– Доступ к машине.

– Нет, этого не будет. Мы постоянно занимаемся расследованием.

– Я только взгляну одним глазком. Максимум пять минут.

– А что я получу взамен?

– Помимо номера моей начальницы?

Она кивнула, и он засмеялся:

– Еще кола и все, что я знаю.

Она притворилась, что раздумывает, а потом улыбнулась:

– А что ты о нем знаешь?

– Мы учились в одном классе в средней школе. В те времена его звали Клаес Мельвик. Его травили, и он был изгоем.

– Вы его били?

– Не я, другие. Особенно двое.

– Две жертвы?

Фабиан кивнул.

– Но на самом деле, я был не намного лучше. Точно так же, как и все остальные, отворачивался.

– А почему Клаес Мельвик?

– Честно говоря, не знаю. Конечно, он носил очки, и у него смешная фамилия [20] Фамилия героя по-шведски пишется Mällvik. Mäll по-шведски – перхоть. . Но вообще-то я думаю, что по чистой случайности. Им был кто-то нужен, и подвернулся он.

– И ты уверен, что это он?

– А кому же еще быть?

Дуня пожала плечами.

– Мортен Стенструп, во всяком случае, не мог узнать его на тех фото, которые вы опубликовали.

– Здесь есть много объяснений. У него в крови был морфий? Он в принципе видел лицо преступника? Его память ведь могла пострадать в результате несчастного случая?

– Но он был совершенно уверен.

– А он мог описать внешность преступника?

– Увы. У него почти не было сил. Я думала попросить его сделать это сегодня.

– Это значит, что он, наверное, опять сменил имя.

Дуня кивнула.

– Это означает еще кое-что.

Риск встретился с ней взглядом.

– Он не закончил. В его списке есть еще люди, – с этими словами Дуня встала.

Фабиан провожал ее взглядом, пока она шла ко входу в ресторан. Он задумался над ее словами. Последние сутки у него ныло в груди. Он пытался отмахнуться от этого чувства, но оно упрямо возвращалось. И теперь, когда Хоугор сказала все открытым текстом, сомнений больше не было. Руне, Клаес, или как он там теперь себя называет, не закончил.