Стефан Анхем - Жертва без лица. Девятая могила

Обе руки были вытянуты вдоль туловища и привязаны к бедрам ремнями. Нижняя часть голени скрывалась под вилкой погрузчика, а от ступней и ботинок остались только сгустки крови на бетонном полу. Фабиан оглядел все тело и понял, почему Муландер так много говорил о крысах, и прежде всего, почему не верил, что Фабиан сможет опознать убитого.

Не было не только ступней, но и лица. Все съедено. Исчезло. Глаза, губы, рот. Осталась только мясистая красная масса в обрамлении волос. Носовая кость, скулы и зубы выступали вперед как доказательство того, что здесь все-таки лежит человек. Это было настолько непохоже на лицо, что даже не вызывало особого отвращения.

Фабиан поднялся. У него не было ни малейшего сомнения. Хотя рассмотреть что-либо было невозможно, он был уверен, что это Гленн. Он здесь работал, он пропал, и он пинал ногами, когда они с Йоргеном нападали на Клаеса.

Все совпадало.

Эйнар Грейде кивнул своим помощникам, и они осторожно повернули тело на бок. Потом он сел на корточки и показал маленькую рану на шее.

– Как видишь, он получил сильный удар в заднюю черепную кость, от такого удара почти всегда вытекает довольно много крови. – Грейде показал на кровь, которая свернулась в волосах вокруг раны. – Но посмотри на пол под раной, там ничего нет. Вообще никакой крови. – Он посмотрел Фабиану в глаза.

– Значит, этот удар ему нанесли раньше?

Грейде просиял:

– А он соображает, этот новенький! – оповестил он всех окружающих, одновременно жестом велев своим людям положить тело в мешок. – Пойдем. Мой врач говорит, что я слишком мало двигаюсь.

Фабиан пошел с Грейде по пустому зданию, вдоль полок, уставленных мечтами о новом, более красивом жилище.

– Так что есть шанс, что он умер до того, как сюда попал?

– Нет, но рана на затылке появилась раньше, – сказал Грейде и взял целую горсть конфет из вазочки, стоящей на прилавке в отделе красок. – Он умер трое-четверо суток назад.

– Получается, в четверг или в пятницу?

Грейде кивнул.

– И хотя пока все вилами по воде писано, похоже, смерть наступила в результате кровопотери. На лице. – Он развернул обертку и сунул конфету в рот. – Если бы не крысы, из-за которых раны на лице оставались открытыми, он, возможно, был бы еще жив.

– Так что он должен быть благодарен?

– Ну, это как посмотреть.

– Если по плану жертва должна была умереть, крысы тут не случайно?

– Мне нужно больше времени, но не удивлюсь, если лицо намазали чем-то вкусненьким.

– Например?

– Мед. Селедочное масло. Печеночный паштет. Они едят практически все что угодно.

Зазвонил мобильник Фабиана. Это была Тувессон:

– Они нашли девушку.

«ПОЧЕМУ? СПРОСИ ФАББЕ».

Фабиан сидел напротив Тувессон в ее кабинете, уставившись в написанную от руки записку, и без конца перечитывал три слова. «Почему? Спроси Фаббе».

Более чем правомерный вопрос. Как он мог так глупо поступить? Он втянул невинную девушку в расследование и подверг ее смертельной опасности.

Теперь она была мертва, и преступник выразился яснее некуда. Метте Луизе Рисгор не входила в его планы.

– Датчане нашли ее в багажнике машины, – сказала Тувессон, сдерживая злость.

– А записка?

– Засунута ей в рот.

Фабиан закрыл глаза и ощутил, как его все глубже тянет вниз. То, что беспокоило его все выходные, стало фактом.

– Фабиан. Нет никакого сомнения, что расследование сделало большой и во многих отношениях значительный шаг вперед. Но цена… Этому нет никакого оправдания. У датчан теперь есть полицейский, который находится между жизнью и смертью, и убитая молодая девушка. Они обвиняют нас – шведскую полицию.

– Шведскую полицию? Это моя ошибка.

– Ты совершенно прав. Но я стою за своих людей. – Она посмотрела ему в глаза. – Хотя они отправляются в одиночные турне, не ставя меня в известность и не получив от меня добро. Но, конечно, это твоя ошибка, и тебе с ней жить.

Фабиан кивнул. Он не мог с ней не согласиться и задумался над тем, научится ли он когда-нибудь лучше предвидеть последствия.

– Я только что из Мальме. Они так же, как и мы, получили от датчан заявление. Мы с Бенгт-Оке Перссоном решили проводить единую линию и защищать наши действия. Мы пытались, несмотря ни на что, связаться со Слейзнером, но тот полицейский предпочел поехать совсем один, действуя на свой страх и риск вопреки всем мыслимым правилам, за что мы не можем взять на себя вину.

Фабиан четко понимал, куда клонит Тувессон. Она потребует вернуть бейджик и пропуск и отстранит его от следствия. Это единственное разумное решение. Проблема только в том, что ему было слишком поздно выходить из игры. Это не просто еще одно дело. Это дело теперь касается его лично.