Стефан Анхем - Жертва без лица. Девятая могила

Фабиан протянул женщине салфетку.

– Каким образом вы ей помогли?

– Семира страдала кератопатией, которая была у нее на одной роговице. В конечном итоге она фактически ослепла на один глаз, и у нее были такие боли, что она больше ничего не могла делать. Даже читать. А она так любила читать. – Аккерман вытерла глаза.

– Это через вас сестра вышла на израильское посольство?

Только сейчас Карнела посмотрела ему в глаза.

– Как вы узнали? Я там работаю.

– Вы сказали, что знаете, кто ворвался ко мне.

Она кивнула, разблокировала свой мобильный и показала снимок двух мужчин в костюмах, которые садились в ту самую черную «Вольво», которая на глазах Фабиана отъехала от его подъезда.

– Они работают на посольство и пытаются взять преступника до того, как это сделает полиция.

Значит, посольство ведет собственное следствие. Ясно.

– Они хоть как-то представляют себе, как все произошло, и есть ли у них какие-то версии относительно того, кто это может быть? – спросил Фабиан.

Аккерман пожала плечами.

– Не знаю, но ходят слухи, что кому-то удалось заполучить список или какой-то документ с перечнем всех пересадок, которые были сделаны при посредничестве посольства. В этом нет ничего удивительного. Сейчас во всем офисе сплошной хаос, поскольку мы пакуем вещи и готовимся к переезду в Нобелевский парк. Я только хочу, чтобы вы знали: вы взяли не того человека, и на очереди, вероятно, еще несколько жертв.

Фабиан кивнул.

– Вы, возможно, знаете, кто это?

Она покачала головой.

– Карнела, вам знаком человек по имени Гидон Хасс?

Во взгляде Аккерман сразу появилось напряжение.

– Что вы о нем слышали?

– Иными словами, вы знаете, кто это.

Она кивнула, едва заметно.

– Это двоюродный брат посла, и он сейчас…

– Здесь, в Стокгольме?

Она опять кивнула.

– А вы знаете, почему он здесь?

Не отвечая, она посмотрела через плечо и допила вино.

– Карнела, если вы владеете информацией, которая может помочь нам задержать того, кто…

– Мне жаль, – Аккерман покачала головой. – Но это невозможно. Я и так сказала слишком много. – Она взяла свою сумку и слезла с барного стула.

– Карнела, подождите… Вам кто-то угрожал? – Фабиан хотел удержать ее, но она отвела его руку и поспешила к выходу.

«Поверь мне, я ведь вижу, что ты хочешь только одного: чтобы тебя отымели», – сказал он со смехом, словно это самая естественная вещь на свете. Проклятый склизкий мерзавец. «Встряхнись и почувствуй, что ты живешь», – продолжил он, и ее чуть не вырвало от его липкого дыхания. Она возненавидела его каждой клеточкой своего тела. Она по-прежнему его ненавидела, и, вероятно, так будет всегда.

И все же она вынуждена признаться самой себе.

Ким Слейзнер более чем прав. Понимание пришло к ней прошлой ночью после долгой прогулки по заснеженной улице Гетгата в поисках другой гостиницы. Дуня хотела оказаться как можно дальше от Карстена, так что ничего страшного, что она нашла гостиницу только на площади Медборгарплатсен. Быстро приняв ванну, чтобы согреться, она легла спать. Она решила, что на следующее утро рано встанет, быстро позавтракает, сядет на ближайший самолет и полетит домой. Дома поменяет замок и наймет фирму-перевозчика, которая приедет, упакует все вещи Карстена и отвезет их его родителям в Силькеборг. Это ведь ее квартира.

Дуня считала, что это прекрасный план, только бы ей удалось заснуть. Голоса проходящих мимо стокгольмских тусовщиков упрямо долетали до ее номера. Ее чистое тело ворочалось на хрустящих простынях. И тут до нее дошло, что на самом-то деле Слизняк прав.

Она попыталась пальцами, но от этого стало еще хуже. Как он и утверждал, она хотела, чтобы ее отымели. «Встряхнись и почувствуй, что ты живешь». И это должно произойти прямо сейчас.

Дуня снова натянула на себя платье и каблуки и пошла за голосами на улице до «Кварнена» – пивного зала, который находился прямо за углом улицы Гетгатан. На входе стояла длинная очередь, но она прошла без очереди, и, оказавшись внутри, скоро нашла глазами свою жертву.

Он стоял у барной стойки, держа в руке пиво, и разговаривал с друзьями. На самом деле, он был совсем не в ее вкусе. Со своими рыжими кудрями и веснушчатым лицом он представлял собой почти полную противоположность классической красоте. Но футболка с круглым вырезом буквально кричала о том, в какой он хорошей форме, и перед его обаянием нельзя было устоять.

Стоило ей встать в метре от него и бросить на него несколько взглядов, как он оставил своих друзей и подошел к ней. Дуня попыталась сказать что-то по-шведски, и он ответил по-английски. Его имя она забыла через секунду после того, как он представился. В ее памяти он останется рыжеволосым шведом.