Стефан Анхем - Жертва без лица. Девятая могила

Он достал из холодильника контейнер и открыл его. Грибное ризотто. Одно из его самых любимых блюд. Никто не готовит его так вкусно, как Соня. Он взял вилку и, чтобы не будить остальных звуком микроволновки, съел его холодным прямо из контейнера. Пока Фабиан ел, он решил, что ничего еще не кончено, пока они не предприняли последнюю честную попытку.

Доев ризотто, он засунул контейнер в уже переполненную посудомоечную машину, погасил свет и пошел в ванную комнату, где принял душ, почистил зубы и зачем-то затеял целое дело с зубной нитью. Стоматолог ругал его все больше и больше, угрожая потерей зубов, если он вскоре не начнет ее использовать, и, судя по запаху окровавленной нити, это были не пустые угрозы.

В спальне он услышал, как Соня спит самым глубоким сном. Никто не издавал во сне такие звуки, как она. Ее тяжелое прерывистое дыхание время от времени переходило в легко похрапывание, такое характерное, что даже ей самой не удавалось его сымитировать в те разы, когда она пыталась обмануть мужа и сделать вид, что спит.

Он поставил будильник на семь часов и заполз под одеяло. Ему просто необходимо несколько часов отдохнуть, пока их криминалист Хилливе Стуббс ищет следы в комнате отдыха в здании Риксдага и в ремонтируемой квартире, а тело Гримоса осматривают судмедэксперты. К тому же у Малин открылось второе дыхание, и она вернулась в дежурную часть Риксдага для детального изучения записи с камеры наблюдения, чтобы попытаться опознать охранника, окликнувшего Гримоса.

Она хотела, чтобы он пошел с ней, но он отказался, прекрасно понимая, что это затишье перед бурей и, может быть, его последний шанс вздремнуть. В течение получаса станет известна новость о смерти министра, и даже если Эдельман скроет самые страшные подробности, газеты вскоре все разнюхают, и заголовки будут один хуже другого.

Но сейчас совсем не это не давало ему уснуть. Понимание, что Соня признала себя побежденной, не давало ему покоя. Все прекрасные годы их совместной жизни, они что, просто перечеркиваются?

Нельзя допустить, чтобы это произошло. По крайней мере, не таким образом. Они могут хотя бы попытаться поговорить друг с другом. Честно говоря, Соня не раз предлагала пойти к специалисту и высказывала различные идеи о том, куда им обратиться. Но он противился каждому предложению и считал, что она раздувает проблему. Разве они не могут просто сесть и все обсудить, без постороннего человека, который все равно только зарабатывает деньги?!

А ведь на самом деле он просто не может собраться с духом.

Он перекатился на Сонину половину и зарылся под ее одеяло. Она была теплой, и ее волосы слегка пахли масляной краской, хотя она недавно приняла душ. Она слишком глубоко спала, чтобы заметить его присутствие. Она не отреагировала, даже когда он произнес ее имя. Но может быть, она все равно слышит сквозь сон, подумал он, наклонившись к ее уху.

– Соня, я тебя люблю. Знай это. Я люблю тебя больше всего на свете, – прошептал Фабиан. – И заверяю тебя, что я не сдался. Отнюдь не сдался. Ты слышишь? И если ты хочешь, чтобы мы пошли к специалисту, мы пойдем. Хорошо?

– М-м-м…

Был ли это ответ или просто звук, сказать невозможно.

– Соня, я тебя люблю, – прошептал он еще раз. – Фабиан тебя любит.

– Я тебя тоже люблю… – выдохнула она так тихо, что он едва расслышал.

Но для Фабиана этого было вполне достаточно.

Бенни Виллумсен не знал, как ему реагировать. Чувства, как и мысли, разбегались в разные стороны. С одной стороны, он испытывал растущее беспокойство перед тем, что его ждет. Перед вероятной болью. Без всякого сомнения, он заслужил ту или иную форму наказания. На самом деле странно, что только сейчас кто-то из его предыдущих жертв, или «неудач», как он предпочитал их называть, решил взять правосудие в собственные руки. Но он совсем не готов признать свое поражение. Одна только мысль о том, сколько ему осталось сделать, причиняла ему боль. Он столько всего придумал, но никогда не претворит это в жизнь.

И тем не менее, он наслаждался руками, которые невесомо парили над его обнаженным телом и заставляли вздрагивать от сладострастия после каждого прикосновения, легкого, как перышко. К груди, все еще твердой и накачанной после последней тренировки, и дальше к кубикам на животе – его самой большой гордости.

Он разменял пятый десяток, но был в превосходной форме. Его тело было практически совершенно. Не только сами мускулы, но и пропорции, не говоря уже о гибкости, появившейся в последние годы в результате занятий йогой. Вдобавок он почти избавился от подкожного жира, и все его вены и жилы были видны. Сейчас самое время его осматривать и до него дотрагиваться.