Стефан Анхем - Жертва без лица. Девятая могила

– А достаточно много – это сколько? Весь класс?

– Этого я и боюсь.

Тувессон была права. Чтобы тебя помнили, не хватит нескольких изощренных убийств. Уставшей от СМИ общественности нужны как минимум двузначные цифры.

Тогда почему бы не выбить, как в боулинге, все кегли и не уничтожить весь класс, раз уж все равно начал? Ведь каждый, так или иначе, виноват, что преступник сделался невидимкой. Именно по этой причине Фабиан не может лечь в постель и ждать, когда Утес и компания выполнят свою работу . Если он ничего не будет делать, все быстро закончится.

Он встал, почувствовав прилив энергии. У него возникла идея.

– Фабиан, а теперь позволь нам самим заниматься этим делом.

– Хорошо, – с этими словами он вышел из комнаты для совещаний.

Идея не могла ждать.

Тувессон подошла к увеличенному снимку класса и внимательно посмотрела на волосы за Клаесом Мельвиком. Волосы мальчика, которого никто не помнит. Теперь им нужно только одно: его имя.

Одно только имя.

Если они узнают имя, остальное возникнет само, как последние слова в кроссворде. Скоро они приступят к заключительному этапу, и поэтому крайне важно делать все надлежащим образом. Следовать правилам. Пропущенный параграф. Отсутствие подписи на документе. Неопровержимое доказательство, полученное неправильным образом. Все может послужить препятствием в предстоящем процессе, и вследствие этого преступник выйдет на свободу еще до того, как они успеют взять свои отгулы.

У Риска так уже было. И она это знала. В ходе одного расследования в Стокгольме, не менее громкого, чем это. Риск не знал, что она знает, а она не собиралась затрагивать эту тему.

– Хорошо. Ирен и Утес, прошу вас опять связаться со всеми одноклассниками. Надеюсь, его кто-то вспомнит и назовет имя. И не забудьте еще раз сказать им, чтобы они поискали другие школьные альбомы.

– А как мы поступим с полицейским прикрытием? – спросил Утес. – Ты говорила с Мальме?

– Нет, не успела. Сделаю это прямо сейчас.

Лилья и Утес молча кивнули и пошли к выходу. Тувессон достала мобильный, набрала номер и посмотрела на Муландера, который не спешил уходить. – А ты можешь начать заниматься этой разбитой машиной, чтобы понять, что на самом деле случилось с Линд е н.

Муландер кивнул и собрался было идти, но опять обернулся:

– Кстати… Как там поездка с Ингелой Плухгед?

– Да, точно, ведь это было сегодня. – Она позвала Лилью и Утеса. – Извините, я совершенно забыла одну вещь. Сегодня в первой половине дня я возила Плугхед.

– Ну и как? – спросила Лилья.

– Честно говоря, сама не знаю. Я подвезла ее к теплоходу, и она смогла только вспомнить, что ее забрал мужчина в синей машине.

– Синей? – переспросил Утес. – А она не помнит марку? Была ли машина старой или новой?

– Нет, только цвет.

– У кого только нет синих машин, – заметил Муландер.

– Твоя ведь тоже синяя? – Лилья повернулась к Муландеру, который кивнул и пожал плечами.

– И это все, что ты выяснила?

– Да, потом мы поехали в парк, и там ничего не произошло, кроме того, что я вся обливалась потом, когда везла инвалидную коляску по гравию… Но по дороге домой… – Тувессон замолчала, подошла к окну и посмотрела на город. – Мне пришлось съехать на обочину и остановиться. Ингвар, как раз когда ты позвонил и рассказал о камере, которую нашел в Седеросене… мы припарковались совсем рядом с железной дорогой, и как только появился поезд… – Она опять замолчала.

– И что? – спросила Лилья.

– Не знаю. У нее словно помутился рассудок и случился приступ паники. Она махала руками и кричала, чтобы я уезжала. Я пыталась успокоить ее и установить контакт, но это было невозможно. – Тувессон повернулась к остальным и пожала плечами.

– Может быть, звук поезда вернул ей память? – предположил Утес.

– А если он надругался над ней в поезде? – спросила Лилья.

– Нет, это слишком сложно. Но, может, рядом с железной дорогой?

– Но разве во время операции она не была накачана наркотиками и без сознания? – спросил Муландер.

– А если она зафиксировала звук в подсознании? – сказал Утес.

Муландер фыркнул и покачал головой.

– А что? Эти поезда грохочут что надо, – продолжал Утес. – Я обычно собираю грибы недалеко от железной дороги к югу от Рамлесы, и когда поезда идут мимо, хоть уши затыкай.

– Ладно, но если позволите, мне кажется, мы идем не тем путем, – вмешался Муландер.

– Это почему? – удивилась Тувессон.

– Совсем необязательно, что она отреагировала на звук. Это с тем же успехом могла быть реакция на то, что ее заперли в машине.