Эдриан Маккинти - Цепь

Ей только тридцать пять, вся жизнь впереди.

«По дереву стучи!» – думает Рейчел и хлопает зеленую вставку на приборной панели, якобы деревянную, но куда вероятнее – пластмассовую. Багажник «Вольво-240» – настоящий тайник, там среди всякой всячины валяется старая дубовая трость, но не тянуться же к ней, рискуя жизнью и здоровьем!

Часы на сотовом показывают 8:36. Кайли уже сошла с автобуса и вместе со Стюартом идет по игровому полю. Рейчел шлет ей эсэмэску:

Какой мальчик дергает девочек за косиськи?

Дурацкий пошловатый прикол, она лелеяла его все утро. Целую минуту ответа нет, и Рейчел сама посылает ответ:

Шепелявый.

Ответа по-прежнему нет.

Рейчел пишет:

Неужели не поняла? Попробуй прошепелявить: «Косички».

Так, Кайли демонстративно ее игнорирует.

«Зато Стюарт небось хохочет», – с ухмылкой думает Рейчел. Он всегда смеется над ее тупыми приколами.

На часах 8:38, начинаются пробки.

Опаздывать Рейчел не хочет, она никогда не опаздывает. Может, съехать с автомагистрали на шоссе 1?

«У канадцев День благодарения в октябре», – вспоминает Рейчел. Значит, доктор Рид вызвала ее из-за плохих анализов. «Нет!» – говорит себе Рейчел и качает головой. На этот раз она не покатится по наклонной пессимизма! Жизнь продолжается. Пусть у нее пожизненная виза в Страну Больных, для самой Рейчел главное не это. Пессимизм остался в прошлом – где она работала официанткой, водила такси и обхаживала Марти.

Сейчас она наконец развернется как следует. Она же преподаватель! Рейчел обдумывает свою первую лекцию. Шопенгауэр, пожалуй, тяжеловат для большой аудитории. Пожалуй, начать лучше с анекдота про Сартра и официантку в кафе «Два…» [6] Имеется в виду следующий анекдот: Жан-Поль Сартр сидит в кафе «Дё маго» («Два маго», маго – гротескная китайская статуэтка), просматривая черновик своей книги «Бытие и ничто», и говорит официантке: «Пожалуйста, чашечку кофе без сливок». Официантка: «Простите, месье, сливки кончились. Не желаете ли кофе без молока?» .

Звонит телефон, и Рейчел дергается от испуга.

«Неизвестный абонент», – высвечивается на дисплее.

– Алло! – отвечает Рейчел по громкой связи.

– Запомни две вещи, – говорят ей через какое-то устройство для изменения голоса. – Ты не первая и однозначно не последняя. А еще дело не в деньгах. Дело в Цепи.

«Это пранкер», – говорит какая-то часть разума, но другие, древние, живущие в мозжечке, реагируют не иначе как животным страхом.

– Боюсь, вы ошиблись номером, – предполагает Рейчел, но голоc невозмутимо гнет свое:

– Через пять минут, Рейчел, тебе поступит самый важный звонок в твоей жизни. Машину лучше поставить на обочину. Мозги лучше включить. Ты получишь подробные указания. Убедись, что телефон у тебя заряжен, а поблизости есть бумага и ручка, чтобы записать нужные данные. Не скрою, следующие несколько дней будут очень сложными, но Цепь тебе поможет.

Рейчел пробирает озноб. Во рту вкус меди, как у старых монет. Голова кружится.

– Я в полицию позвоню или…

– Никакой полиции. Никаких правоохранителей. Рейчел, ты прекрасно справишься. Мы не выбрали бы тебя, если бы считали, что ты сломаешься. Наши требования могут показаться невыполнимыми, а на самом деле вполне тебе по силам.

По спине у Рейчел бежит холодок. Это в настоящем проглядывает будущее. Пугающее будущее, которое наступит через считаные минуты.

– Кто вы? – спрашивает Рейчел.

– Молись, чтобы никогда не узнать ни кто мы, ни на что мы способны.

Вызов обрывается. Рейчел ждет идентификации вызывающего абонента, но номер так и не определяется. А вот голос… Механически искаженный и неторопливый, холодный и уверенный, даже надменный. Что тот человек имел в виду, когда говорил о самом важном звонке в ее жизни? Рейчел смотрит в зеркало заднего обзора и с высокоскоростной полосы переводит «вольво» на среднюю: вдруг и правда будет еще один звонок?

Рейчел нервно треплет нитку, торчащую из ее красного свитера, когда айфон звонит снова. Еще один неизвестный абонент.

Рейчел нажимает зеленую кнопку «Принять вызов»:

– Алло!

– Это Рейчел О’Нил? – осведомляется голос.

Уже другой голос. Женский. Женский и очень расстроенный.

Рейчел хочет сказать «нет», хочет сдержать надвигающуюся катастрофу, заявив, что она, вообще-то, вернулась к девичьей фамилии и снова зовется Рейчел Кляйн, но понимает: смысла нет. Ни словом, ни делом она не помешает этой женщине объявить, что случилось худшее.