Александр Горский - Время смерти

— То есть мы сами во всем виноваты, я правильно понял?

— Я не говорил этого, Журбин.

— Разве? А что же вы тогда говорите?

— Не знаю, я не большой мастер по разговорам, — Жора опустился на бетонный пол и сел, прижавшись спиной к колонне, — но слишком много людей погибло во всей этой истории. Слишком много, вам так не кажется?

— Мне кажется, эти люди были сами виноваты в своей смерти.

— И Баженов?

— Баженов, возможно, и нет. Но и я этого не хотел. Моей вины здесь нет тоже.

— Не хотели? Или не думали, что такое возможно? Вы же специально спрятали ребенка в подвале здания. Хотели, чтобы мы его помурыжили немного? А что у него сердце слабое, не знали. А он раз — и умер. Белоусов ведь тоже не думал, что так все обернется. Он только хотел получить свои деньги.

— Не смейте меня с ним сравнивать! — разъяренно выкрикнул Журбин. — Не смейте сравнивать меня с этой мразью. Из-за него я лишился ребенка. Мы столько лет его ждали. А Таня? Вы видели, что стало с Таней? Она не узнает меня! Она уже никогда не будет нормальным человеком. Она никогда больше не улыбнется мне, не назовет по имени. Никогда, понимаете вы это?

— Знаете, Игорь… Вы же не против, если я буду звать вас Игорь? Меня, кстати, Георгий зовут. А то мы уже столько общаемся, а даже не познакомились. Так вот, Игорь, у меня ощущение, что вам не столько Таню жалко, сколько себя самого.

— Неправда, — быстро отозвался Журбин.

— Ну как неправда? Вас лишили, жены, сына. Наверное, вас лишили репутации. Это все верно. И Белоусов, возможно, негодяй, спорить не буду.

— Там и не о чем спорить.

— Вот я и не буду. Но вы-то сами, когда начали убивать, вы разве не стали таким же?

— Нет, — в голосе Журбина слышалось отчаяние, — нет. Я имел на это право. Имел!

— Право? Какое право?

Жора сел на корточки и вновь выглянул из-за колонны. Журбина он по-прежнему не видел.

— Право мести. Только оно у меня и осталось. Даже вам его у меня не забрать.

Мясоедову показалось, что он увидел, как шевельнулся еле различимый темный силуэт.

— У Шнейдер, конечно, детей нет и мужа тоже. Так что, по вашей логике, это право перешло к ее родителям.

Журбин не стал ничего отвечать.

— А дочь Баженова? Теперь она тоже должна мстить? А ведь она хорошо к вам относилась.

Журбин долго не отвечал. Жора размышлял над тем, стоит ли попытаться преодолеть шесть метров, отделяющих его от следующей колонны. Тогда до укрытия, за которым прячется Журбин, останется всего двенадцать метров.

— Вы спрашиваете, чем я отличаюсь от Белоусова, — голос Журбина звучал устало, — я вам отвечу. Я смог остановиться. Я ведь тоже просил его остановиться, но он не захотел. Это он убил моего ребенка. А я его сына убивать не стал. Я ведь именно для этого и хотел с Белоусовым встретиться, чтобы сказать ему, что его ребенок мертв. Так же как и мой. Но потом я понял. Понял, что не смогу, что это уже за гранью. И поехал домой. А уже вечером узнал, что Белоусова кто-то застрелил.

— Ваше счастье, что мы мальчишку вовремя нашли.

— Нашли? — Журбин хрипло рассмеялся. — Кого вы нашли? Сигнал включенного мобильника? А кто его включил, вы подумали?

— Поэтому вы стояли на парковке? Вы хотели видеть, как заберут ребенка?

— Заметили, значит. Странно, я думал, всем будет не до этого. Хорошо работаете.

— Стараемся. Кстати, а как вы сняли подвал? Кто эта женщина, которая приходила к Баженову?

— Не важно. — Журбин немного помедлил с ответом. — Она ничего не знала. Я дал ей денег и попросил договориться с Баженовым. У нее получилось.

— Пусть так, — не стал спорить Жора. — Игорь, то, что вы ребенка отпустили, это хорошо. В любом случае это будет отражено в деле, можете мне поверить. Уверен, и суд все учтет.

— Да уж, наши суды умеют учитывать.

— Игорь, если у вас хватило сил остановиться и больше не мстить, то надо остановиться и сейчас. Даже если вы уйдете от меня сегодня, то сколько вы так пробегаете? Какой в этом смысл?

— Вы правы, Георгий. Я себе каждое утро задаю этот вопрос: какой в этом смысл? Какой смысл был в этом утре, в этом дне? Во всем, что вокруг меня происходит? И знаете, что я вам скажу? Его нет! Нет никакого смысла. — Интонация Журбина вдруг переменилась: — Скажите, если человеку выстрелить прямо в сердце, он сразу умирает?

— Не знаю, не пробовал, — буркнул Жора, — а кому вы там в сердце собрались стрелять? Может, хватит уже?

— Вы правы. Хватит.

Выстрел не показался Мясоедову слишком громким. Возможно, оттого, что ствол карабина был плотно прижат к груди, а может быть, потому, что за мгновение до того, как пуля вылетела из ствола, Жора понял, что именно произойдет. Он бросился вперед, туда, где на бетонный пол вначале упал выпущенный из рук карабин, а затем тяжело рухнуло беспомощное тело.