Александр Горский - Время смерти

Жора, кое-как управляя машиной одной рукой, нашел в телефонной книжке номер Пахомова и нажал вызов. «Туарег» резко свернул на второстепенную улицу. Повторяя его маневр, Жора выронил телефон, но звонок уже перешел на громкую связь.

— Слушаю, — раздался недовольный голос Пахомова.

— Слушай внимательно, — скомандовал Мясоедов, — объявляй в перехват черный «туарег», номер «Аня, три семь семь, Катя, Катя». Вторая «Катя» не точно, плохо видно, но скорее всего. Сейчас идем, — он бросил быстрый взгляд на навигатор, — по Горького на выезд из города. Я на «лендкрузере» ноль ноль третий. Пусть не вздумают меня тормозить. Ты все понял?

— Я понял. Удачи, — коротко ответил Пахомов и отключился.

«Туарег», не сворачивая, прошел последнюю развязку и вырвался за пределы города. Откуда-то сбоку, с объездной, сверкая иллюминацией, выскочила патрульная машина. К удивлению Мясоедова, небольшой «форд» бодро держал скорость, не позволяя «туарегу» оторваться. Однако догнать Гуревича тоже не удавалось. На бешеной скорости они промчались километров десять. Шоссе было относительно свободно, и машины стремительно маневрировали, обгоняя нечастые попутки. Не сбавляя скорости, Гуревич пошел на обгон фуры, с трудом разминувшись со встречным автобусом. «Форд» сунулся было за ним, но в последний момент водитель дал по тормозам и вернулся в свою полосу. Жора, не желая терять время, пошел на обгон по бровке, оставляя после себя клубы желто-серой пыли. «Туарег» свернул влево, уходя с трассы. Не думая, Мясоедов изо всех сил вывернул руль и проскочил встречную полосу, в считаных сантиметрах разойдясь с тяжелым грузовиком.

— Да сколько можно, он же так убьет меня, — пробормотал Жора, опуская водительское стекло.

Стрелять левой рукой, да еще в подпрыгивающей на ухабах машине, было неудобно. Жора выстрелил дважды, но без всяких видимых результатов. «Туарег» не сбавлял скорости. Патрульный «форд» безнадежно затерялся сзади, не решаясь гнать по разбитой дороге. Майор крутанул руль и съехал с проселка. Теперь он мчался по зеленому полю, которое, к его радости, оказалось гораздо ровнее разбитой колеи. Он быстро набрал скорость и сблизился с «туарегом». С такого расстояния он должен был попасть, даже стреляя левой рукой. На всякий случай Мясоедов вновь выстрелил дважды. «Фольксваген» дернулся и чуть было не пошел в занос, но Гуревич сумел удержать машину на ходу и свернул к лесу.

— Вот неугомонный. — Еще двумя выстрелами Жора пробил переднее колесо внедорожника.

«Туарег» вильнул и остановился. Держа оружие наготове, Мясоедов выскочил из машины. Он находился чуть сзади «фольксвагена», поэтому не мог видеть Гуревича сквозь затонированные стекла его автомобиля.

— Выходи медленно и держи руки на виду. — Жора медленно смещался так, чтобы оказаться сбоку от водительского места.

Гуревич выстрелил прямо через затонированное стекло. Мясоедов не понял, где именно прошла пуля, да и не пытался понять. Услышав выстрел, он бросился в сторону, неудачно ударившись локтем о землю, перекатился через себя и вновь дважды нажал на спусковой крючок. В водительской двери «туарега» на небольшом расстоянии друг от друга появились два аккуратных отверстия.

— Попал? Не попал? — пробормотал Жора и, не поднимая головы, крикнул: — Попал?

Водительская дверь распахнулась, однако из машины никто не вышел.

— Попал, — простонал Гуревич, — врачей вызывай.

— Врачей успеем, ствол брось, — скомандовал Жора.

Что-то черное вылетело из внедорожника и упало в траву. Мясоедов осторожно поднялся и подошел к «туарегу». Обе его пули попали Гуревичу в левое бедро. Он сжимал руками раненую ногу и скрежетал зубами от злости.

— Куда бежал, дурачок? Бежать ведь некуда, Земля маленькая. Поверь мне, я глобус видел.

Гуревич протяжно застонал.

— Что еще оставалось? Кто мог подумать, что вы мотоцикл опознать сможете.

— Ну вот и набегался.

Мясоедов не стал говорить Гуревичу, что половина выложенной ему Крыловой «информации» была чистой воды блефом, и все, что они знали, так это то, что мотоцикл действительно был. Прочих подробностей запись, сделанная черно-белой камерой низкого разрешения, им сообщить не смогла.

— Кровищи-то сколько, — протянул Жора, — надо тебя перевязать, наверное, а то ведь до врачей не дотянешь.

— Вызови же скорую, — скривился от боли Гуревич.

— Сам себе вызови, я телефон уронил, — буркнул Мясоедов.

Пока Гуревич безуспешно пытался окровавленными пальцами разблокировать телефон, наконец, осторожно преодолевая ухабы, подъехал патрульный «форд». Из него с оружием на изготовку выскочили двое полицейских. На всякий случай Жора достал из кармана удостоверение и выставил его перед собой, словно щит.