Ханс Русенфельдт - Могила в горах

От совместной жизни. От верности. От жизни вообще.

Кроме того, общаться с ним было приятно. Помимо того что у них имелось много тем для разговора, с ним что-то происходило, когда он оказывался наедине с женщиной. Он становился более чутким, казался более открытым, более заинтересованным. Она не строила иллюзий относительно того, что это ради нее, он, вероятно, вел себя так же, независимо от того, какая женщина сидит за столом. Чистейший автопилот. Он так долго с маниакальной навязчивостью совращал женщин, что, когда оказывался один на один с представительницей противоположного пола, его мозг автоматически отключал ген мерзавца. Все ради того, чтобы переспать. С Урсулой он на этот раз такой возможности не получил. «Пока», – добавила она про себя, когда он поставил тарелки на стол и улыбнулся ей.

– Можно есть, – сказал он, выдвинул стул и сел.

Телевизионные программы продолжались, но бутылка почти опустела, как обнаружил Торкель, наполняя еще один стакан. Она не была полной изначально, но он, вне всяких сомнений, выпил довольно много. Достаточно для того, чтобы опьянеть. На диване, в одиночестве перед телевизором. До чего он жалок. Он выпрямился, голова немного шла кругом. К тому же горело в желудке. Надо бы чего-нибудь поесть. Но это опять возвращало к тому же – к одиночеству. Готовить еду самому себе тоскливо. Еще тоскливее идти одному в ресторан. У дочерей на этот вечер другие планы. В ближайшие годы таких ситуаций меньше не станет. Надо обязательно познакомиться с молодым человеком дочери, напомнил он себе. Пока тот еще присутствует – в таком возрасте отношения обычно сохраняются не слишком долго. Пустые мечты? У Ивонн есть Кристофер. А что есть у него? Кто есть у него? Никого нет.

Он подумал о Себастиане.

У Себастиана всегда кто-нибудь есть. Как только ему захочется. Торкель был бы рад иметь хоть малую долю того успеха у женщин, какой имел Себастиан.

У одной женщины.

У Урсулы.

Все дело в том, что даже если бы ему не претила мысль пойти куда-нибудь и попытаться с кем-нибудь познакомиться или зарегистрироваться на сайте знакомств в Сети, все равно там нет никого, кто был бы ему нужен. Он знал. Знал, что ему нужна Урсула.

Неужели это действительно война, которую он не может выиграть? Она замужем, но раньше ей это не мешало. То, что они опять нашли друг друга, наверняка временная фаза. Микке не тот человек, который нужен Урсуле или отвечает ее желаниям. Она это тоже знает. Может, ей просто требуется более четкий сигнал от него, чтобы решиться порвать с мужем? Уверенность в том, что он всегда готов ее принять? Плохая метафора, Урсуле не нужно, чтобы кто-нибудь ее принимал. Он не знал никого, столь независимого, как она, но факт оставался фактом: она не знает о его чувствах к ней. Ему ни за что не выиграть, не выходя на поле боя. Он взял телефон и набрал ее номер. Встал, пока она еще не успела ответить, и принялся расхаживать по комнате. В вертикальном положении его здорово пошатывало. Сказывалась изрядная порция виски.

– Урсула, – услышал он ее ответ.

– Привет, это я, – радостно произнес он. – Торкель, – на всякий случай добавил он.

– Я это увидела. Как у тебя дела?

– Хорошо. Очень хорошо. – Он сделал глубокий вдох, который незамедлительно начал превращаться в кислую отрыжку. Ему удалось замаскировать ее легким иканием. – А как у тебя?

– Тоже хорошо, спасибо.

– Отлично.

– У тебя какое-нибудь дело? – после нескольких секунд молчания поинтересовалась Урсула.

Торкель остановился у окна и почесал голову. Не сумев найти хорошей причины, он сказал правду.

– Нет, мне просто хотелось с тобой поговорить.

– О’кей, но мне сейчас немного неудобно…

Урсула покосилась на Себастиана, который встал и пошел к посудомоечной машине с их тарелками.

– Я тебя люблю.

Урсула порадовалась тому, что Себастиан стоял к ней спиной. Она не знала, как отреагировала, но, принимая во внимание тот факт, что она чуть не выронила телефон, – с удивлением это было бы, пожалуй, еще мягко сказано. Что она могла ответить? Это уж точно последнее, что она ожидала услышать от своего начальника.

– Я знаю, что у тебя есть Микке и все такое, – продолжил Торкель и таким образом спас Урсулу от необходимости отвечать на признание, – но… если когда-нибудь у вас разладится. Я жду. Я тебя люблю.

Урсула по-прежнему сидела молча, прижав телефон к уху. Теперь она ощущала взгляды Себастиана, но не хотела на него смотреть.

– Замечательно, – выдавила она из себя в основном потому, что чувствовала необходимость что-нибудь сказать. В трубке повисло молчание. Ей очень хотелось прервать его, но она представления не имела, что говорить. Торкель кашлянул, будто поняв, что поставил ее в крайне трудное положение.