Сандроне Дациери - Убить Ангела

Вопросов, по крайней мере осмысленных, никто не задал. Коломбе достался восточный район Ченточелле, поскольку расположенный там исламский центр был ей уже знаком: один из его посетителей задушил жену и именно она защелкнула на нем наручники в первые дни по возвращении на службу.

– Притащим в зубах первую же косточку, если нам вообще хоть что-то подвернется, – сказал Сантини, когда Коломба зашла к нему в кабинет, чтобы получить последние распоряжения. Он сидел, положив левую ногу на стол. В прошлом году во время операции ему заменили одну из артерий пластиковой трубкой, и нога до сих пор не до конца восстановилась, зато болела в два раза сильнее, чем раньше. В три . – Если найдешь хоть один просроченный вид на жительство, арестуй всех и закрой заведение.

– Мы только подольем масла в огонь, – вздохнула Коломба. – Вот дерьмо.

– Такова жизнь, Каселли. Хочешь поставить под сомнение авторитет начальства? – с иронией спросил Сантини.

Коломба фыркнула:

– Есть еще распоряжения, шеф ?

Он сунул в рот сигарету, собираясь, по обыкновению, выкурить ее у открытого окна. Так он поступал зимой и летом.

– Всем надеть бронежилеты, о’кей? И не самовольничай, как обычно.

Выйдя из кабинета Сантини, Коломба захватила из шкафа пуленепробиваемый жилет, а из комнаты отдыха – трех амиго. При виде ее они тотчас вскочили. Тремя амиго были Альберти, лысый, сложенный как регбист инспектор Клаудио Эспозито, которого уже дважды отстраняли за рукоприкладство в отношении подозреваемых и сослуживцев, и вице-комиссар Альфонсо Гварнери – веселый, как зубная боль, тормоз с бородкой эспаньолкой. Это коллективное прозвище изобрел Альберти, и он же был единственным, кто его использовал. По мнению Коломбы, они больше походили на трех болванов: если бы не она, эта троица так бы и просидела в участке до пенсии, перебирая бумажки.

По дороге к Ченточелле она, устроившись на заднем сиденье, пролистала распечатку с последними подвижками в расследовании. Покойник в сером костюме оказался шестидесятидвухлетним доктором Адриано Мэйном, анестезиологом из клиники Джемелли, который входил в научный совет миланской клиники «Вилла Реджина» и возвращался домой после сложной операции.

Модника звали Марчелло Перукка. Этот тридцатилетний владелец дискотеки «Голд» на улице Аппиа Антика и еще нескольких ночных заведений лишился водительских прав и вынужден был путешествовать поездом.

Женщиной на каблуках была пятидесятилетняя пиарщица Паола Ветри, известная в мире шоу-бизнеса благодаря работе с актерами масштаба Де Ниро и Ди Каприо. Пожалуй, именно ее смерть вызвала больше всего шумихи.

Старика с тростью в горле звали Дарио Баллардини. Когда-то этот семидесятидвухлетний бизнесмен владел мебельной фабрикой, но перед кризисом продал ее китайцам и вышел на пенсию. Он направлялся в Рим, чтобы навестить дочь, а последний поезд предпочел потому, что страдал от бессонницы и, очевидно, любил доводить родню до белого каления.

Тридцатидевятилетняя Орсола Мерли, напротив, возвращалась домой к мужу-строителю. Несколькими часами ранее ее машина сломалась, и ей пришлось сесть на поезд. Это ее Коломба обнаружила в туалете.

Мужчина в позе Супермена оказался тридцативосьмилетним миланцем Роберто Копполой – востребованным визуальным мерчандайзером, который направлялся в Рим, чтобы курировать открытие модного французского бутика на улице Бабуино.

Остальных четверых погибших гламурный флер не окружал. Двое из них – тридцатилетний гражданин Италии Джамилуддин Курейши и тридцатидвухлетний обладатель вида на жительство Ханиф Аали – работали стюардами, или как там называют тех, кто подает кофе в поездах. Оба были родом из Пакистана. Разведслужбы проверяли их на предмет связи с исламскими экстремистами, но пока расследование не принесло никаких результатов. Последними двумя жертвами были двадцатидевятилетний уборщик Фабрицио Понцио и открывший дверь в вагон кондуктор, чье имя Коломба уже знала.

При помощи телевизионщиков и администрации железных дорог удалось отследить пусть и не всех, но большинство пассажиров поезда. Тщательный анализ их показаний также ни к чему не привел. К счастью, никто из них не отравился, хотя в приемных покоях римских больниц, заполнившихся ипохондриками, разразилась настоящая паника.

Полицейские просматривали тысячи часов записей камер видеонаблюдения на миланском вокзале Чентрале и римском Термини, надеясь выяснить, кто вошел в поезд и подключил баллон к вентиляционной системе, но к настоящему моменту их однообразный труд был бесплодным. Зато звонки мифоманов и ложные сообщения о готовящихся терактах раздавались по всему полуострову.