Андрей Кивинов - Куколка. Сделано из отходов. Умирать подано

Вероника разглядела причал, тропинку, ведущую к нему вдоль заводского забора. На заборе сидела пара ворон и дивно пела. «Менты, наверное. Замаскировались», – усмехнулась Вероника, потому что ни одной живой души вокруг не разглядела. Сережиной машины на остановке не было, значит, он опаздывает, у него дела. Конечно, у него дела…

Она добрела до конца забора, на секунду остановилась, выбирая наиболее удобный спуск к причалу. На причале рыбачили пацаны. Этюд маслом «Мальчики, ловящие рыбу в Блуде».

Очередная волна озноба окатила ее. К ознобу физическому добавился озноб душевный. Как ни уговаривала себя Вероника, что все хорошо, что все в порядке и бояться нечего, но чем меньше времени оставалось до встречи, тем сильнее ее трясло. Плахов предупредил, чтоб с причала ни ногой… Глупости. Сережа ничего ей не сделает. Он ее любит… Она поедет с ним.

Вероника ступила на полусгнивший деревянный настил, покрывающий бетонную основу, прошла метра три, остановилась и прислонилась к ржавым железным перилам, тянущимся вдоль причала. Уже три. Она достала купленную перед тем, как сесть в автобус, сигарету, добыла из зажигалки огонек, затянулась, пытаясь унять дрожь.

– Бросай курить, вставай на лыжи! Ты плохо выглядишь, милая моя.

Вероника резко обернулась на голос. Сережа стоял внизу, под ней, на берегу. Он был одет в неброский спортивный костюм и кроссовки. Так сразу и не узнаешь… Оттолкнувшись, он высоко подпрыгнул, уцепился за леер и через секунду оказался рядом с Вероникой. Краем глаза покосился на рыбачков.

– Ты бы еще в Магадане стрелку забила. И вообще, что за прятки, голубушка? Сказано же было, отзвониться без всякой фуфлы…

– Прости, Сережа, мне было очень плохо. Прости. Мне и сейчас плохо.

Вентилятор сунул руки в карманы куртки, усмехнулся.

– Когда плохо тебе, постарайся, чтобы из-за этого не было плохо другим.

– Прости, пожалуйста, Сереженька, – Вероника сцепила пальцы, – я больше не буду, правда. Ты привез, да?

– Я что, больной, с собой возить? Утирай сопли, поехали к человеку, я куплю.

– Ты на машине?

– Нет, на вертолете. Ми-8, мать твою.

– Я просто не видела…

– И слава Богу, пошли.

Вентилятор, пребывающий, похоже, в скверном настроении, схватил Веронику за локоть и потащил к берегу.

– Ой, мне больно!

– Пошли, говорю, быстрее! Сама ныла, что плохо.

«С причала ни ногой, если жить хочешь. Поняла?»

– Погоди…

Вероника никак не могла сделать выбор между страхом и болью. Она посмотрела в сторону берега – ни Плахова, ни группы поддержки. Наверное, он все-таки не приехал. Скорее всего просто не поверил ей. Какой Салтыков? Девке ширево надо, чтобы ноги не протянуть, вот и сочиняет истории…

– Ну, в чем дело еще? – Вентилятор сильнее сжал локоть Вероники.

– Мне ж плохо, я не могу быстро…

– Могу, не могу… – Сергей раздраженно дернул Веронику за руку, резко присел и взвалил ее на плечи – такси подано.

Затем спортивной походкой двинулся к забору. Вероятно, он поставил машину с другой стороны завода…

Перед глазами замелькали трава, песок, камни. Вероника хотела закричать, но не смогла. Вцепилась в спортивную куртку Вентилятора. Трава исчезла, остался один песок.

– Ахтунг! Милиция! Мордой в забор! Картинка мгновенно перевернулась, мелькнул кусок голубого неба, резануло солнце по глазам. Болезненный удар о землю. Вероника упала неудачно, боком на острый камень, лицом в жесткий песок.

Сверху, над головой, послышалось хрипло рычание, за которым последовали звуки возни.

– Ты че, не понял, яйцеголовый? В поликлинику сдам на опыты, у-у-у, блин!..

Вероника протерла глаза. Прямо перед ней согнулся в поясе маленький мужичок, скривившись от боли и сжимая руками свое мужицкое хозяйство. У забора на земле кувыркались Вентилятор и Плахов, дубася друг друга как-то вовсе не по-киношному, скорее по-мальчишески, по-детски, будто шалопаи, не поделившие яблоко. К дерущимся бежали еще двое, у одного из которых Вероника различила автомат.

Коренастый кое-как выпрямился, сунул руку под джинсовую куртку и вытащил красный баллончик.

– На, козел! Нюхай!

Струя газа с шипением вырвалась на свободу.

– А-а-е!!! Ослеп, что ли?!!

Плахов отпустил Вентилятора, зажав глаза руками, и Сергей мгновенно вскочил на ноги, коротким, хлестким ударом еще раз приложил несчастные гениталии Виригина и, заметив двух приближающихся людей, бросился прочь, к причалу.

Виригин грузно свалился на песок и уже даже не пытался вопить, издавал лишь какой-то жуткий гортанный хрип. Яичница-глазунья.