Геннадий Сорокин - Скелет в семейном альбоме

Я вышел из машины, обошел лужу, вскинул руки к небу и, обращаясь к свинцовым тучам, громко продекламировал выдуманную мной строку из Священного Писания:

– И сказал Бог: за грехи ваши тяжкие я заставлю вас работать на участках мичуринских! И будете вы в поте лица своего выращивать на них кривой огурец и побитый проволочником картофель, и будете зарабатывать ревматизм и радикулит. Аминь! Да будет так.

– Хватит орать! – вышел из калитки Малышев. – Я тебя сюда не за этим позвал.

– Николай Алексеевич, – я за руку поздоровался с начальником, – откройте секрет: на кой черт вы меня дернули из дома, если сами выехали на место происшествия?

– Я хочу, чтобы ты осмотрел место убийства и высказал свое мнение. Если оно совпадет с моим, то мы на верном пути.

«Ого! – подумал я. – Мои акции растут, а Геннадия Александровича Клементьева – падают. Раньше он был главным советником Малышева. Не случилось ли чего? Может, раскодировался и снова запил?»

– Начнем с машины, – предложил я.

«ВАЗ-2105» вишневого цвета стоял на обочине дороги между вспомогательной пешеходной аллеей и логом. Машина была забрызгана грязью, государственные номера не читались. Все дверцы автомобиля были открыты, у водительского места работал кисточкой эксперт.

Я заглянул в салон автомобиля. Заднее сиденье было вымазано потемневшей от времени кровью. На стекле и правой дверце отчетливо просматривались отпечатки окровавленных пальцев.

– Они специально так наследили? – спросил я у Малышева. – В первый раз вижу, чтобы убийцы отпечатки пальцев со стекла не стерли. В машине ничего не нашли?

– Андрей Николаевич, мне такие поверхностные суждения не нужны, – строгим тоном выговорил мне начальник. – Ты глубже к вопросу подходи, а руками разводить, как базарная баба, любой постовой сумеет.

– Николай Алексеевич, не требуйте от меня по ботве определить плод! Осмотрю дом, вынесу суждение.

– Пошли! – Малышев, как радушный хозяин, жестом предложил войти в калитку.

Садовый участок адвоката Машковцова оригинальностью планировки не отличался. Слева – дом, справа, в конце участка – туалет-скворечник. Между ними – вытянутый вдоль дороги участок земли, на котором просматривались осевшие после зимы грядки и еле заметные лунки из-под картошки. Вдоль внутреннего и внешнего забора высажены плодовые кустарники.

Садовый домик адвоката состоял из центрального шлакозаливного куба и жилой деревянной мансарды. Со стороны огорода к основной постройке были пристроены единая с домом веранда и летняя терраса. У моих родителей и дом, и планировка участка были точно такие же, но у адвоката на участке была одна приметная деталь – большая строительная бочка. В таких огромных емкостях на стройке греют гудрон перед заливкой крыш.

– Видать, с водой здесь не очень, – сказал я, кивая на бочку. – Хорошая вещь. Если воду не подадут, то можно из бочки поливать.

– Здравствуйте. – От террасы отделились мужчина и женщина, подошли к нам.

Мужчина показался мне знакомым, а вот женщину я точно видел впервые. Внешность у нее была примечательная, и если бы мы раньше сталкивались, то я наверняка бы вспомнил ее. На вид незнакомке было лет двадцать пять. Глаза карие, рот узкий. Нос у девушки был карикатурно большим, с горбинкой посредине. Со стороны лицо незнакомки выглядело по-птичьему: небольшая голова и выдающийся вперед мощный клюв.

«Ее папа – Буратино, – решил я. – Зря деревянному мальчику приписывают любовь к Мальвине. У него другая избранница была».

– Вы меня не узнаете? – спросил мужчина, при близком рассмотрении оказавшийся ровесником девушки-птицы. – Вы к нам на завод в прошлом году приезжали и объяснение у меня брали.

Сквозь остатки дурмана после бессонной ночи с больным ребенком я припомнил: было дело! В шестом цеху завода «Сибтеплотехника» подрались двое рабочих, один из них пустил в ход отвертку и проткнул обидчика.

– Я – Виктор Торпенко, – пояснил молодой человек, – а это моя супруга Бронислава, дочь Юрия Эдуардовича.

«Ну и имечко! – отметил я. – У меня началась неделя редких и вычурных имен: Вероника, Лиза, Бронислава. Кто следующая будет? Феодора?»

– Как вся эта история началась, – продолжил зять адвоката, – мы места себе не находили, а про мичуринский совсем забыли. Холода же стоят, делать тут нечего. Пока пешком до участка дойдешь, в грязи по колено вывозишься. Машины в гараже нет, так бы на ней доехали.

– Вчера вечером мы решили съездить на участок, – вступила в разговор Бронислава. – Приехали, а тут…