Ханс Русенфельдт - Немая девочка

– Тебе это тоже было приятно?

Билли поспешно развернулся и увидел стоящего возле стены Себастиана. У него в голове молниеносно пронеслась единственная мысль:

Убить его.

Но он подавил ее так же быстро, как она возникла.

– Как давно ты здесь стоишь? – спросил он, бросая мертвую кошку на землю.

– Достаточно давно.

Себастиан не мог заснуть. Его слегка подташнивало от всего съеденного и не покидало сожаление по поводу того, как прошла встреча с Урсулой, поэтому он выбрался из бесполезной постели. Дошел до номера Урсулы, но как раз когда собирался осторожно постучать, услышал приглушенный низкий голос, явно не принадлежавший Урсуле. Зато ей принадлежал последовавший затем беззвучный смех. Себастиан сделал вывод, что более низкий голос – это голос Торкеля, и удалился.

Слишком поздно. Эту возможность он упустил.

Он вышел прогуляться. Увидел стоявшего за конюшней Билли, услышал звуки, которые показались ему странными, и теперь он понимал, что поступил правильно, когда с любопытством остановился.

Мало кто из людей, собственно, никто, может убить двоих человек без того, чтобы это на нем каким-либо образом не сказалось. Себастиана удивляло полное отсутствие у Билли реакции. Его интересовало, как этот молодой человек поступает, чтобы справляться с чувствами, которые должны были возникнуть.

Теперь он знал.

И ему это не понравилось. Совсем.

– Что ты чувствуешь, когда это делаешь? – осторожно поинтересовался он, прекрасно сознавая, что в хорошо сложенном теле Билли бушуют адреналин и эндорфины.

– Откуда ты знаешь, что я уже проделывал это? – спросил Билли и шагнул ближе к Себастиану.

– Вижу по тебе. – Себастиан не сдвинулся с места, когда Билли стал приближаться. – Хочешь рассказать?

Билли остановился. Себастиан видел, как он пытается справиться со своими чувствами. С властью, сексом, наслаждением. С чувствами, которых он на самом деле не понимал или не мог облечь в слова, но обладавшими такой невероятной силой, что ему требовалось ощущать их снова и снова. Все остальное, особенно секс, которому следовало бы выполнять ту же функцию полного удовлетворения, казалось по сравнению с ними серым и скучным.

Себастиан понимающе кивнул, но было неясно, уловил ли это Билли.

– Это во многих отношениях «синдром навязчивых действий». Самое запретное обладает силой.

Себастиан решился сделать шаг вперед. Билли, казалось, уже гораздо лучше владел собой.

– Животные не будут покрывать эту потребность вечно. – В его голосе звучало искреннее беспокойство. – Ты встал на опасный путь. Это тупик, это может кончиться только одним.

– Я знаю, где надо провести границу.

– Сейчас – да.

– Я не сумасшедший.

– Немного да. Во всяком случае, травмированный. Ты позволишь мне тебе помочь?

Билли резко замотал головой, от злости дыхание снова стало тяжелее. Он поднял руку и показал на Себастиана дрожащим пальцем.

– Имей в виду, я про тебя тоже кое-что знаю.

– Вот как, что же?

– Ты отец Ваньи.

Если бы Билли еще не был уверен, после получения на прошлой неделе по почте результатов теста ДНК, его бы окончательно убедила реакция Себастиана.

– С чего ты это взял? – все-таки попытался Себастиан.

– Я взял вещицы из ваших комнат в Турсбю и послал их в обычную лабораторию ДНК, ну, знаешь, для папаш, которые хотят анонимно проверить отцовство.

– Портье говорил, что ты заходил ко мне в номер…

– Я расскажу Ванье, если ты что-нибудь предпримешь по этому поводу.

Он неопределенно кивнул в сторону кошки.

– Значит, я должен просто забыть об этом, иначе ты насплетничаешь?

– А тебе этого не хочется, – кивнул Билли.

– Да, не хочется.

– Стало быть, так.

– Стало быть, так.

Говорить было больше не о чем. Билли развернулся и пошел обратно к главному зданию. Себастиан подождал, пока звук его шагов стихнет, подошел к кошке и затолкнул ее в кусты возле стены. Если, или когда, ее кто-нибудь обнаружит, то, возможно, подумает, что она упала из окна или с крыши и сломала шею.

Или съела крысиный яд или что-то подобное.

Во всяком случае, мало кто подумает, что жених прокрался поутру и задушил ее.

Однако он задушил. Это проблема. Билли представляет собой проблему.

Отчасти потому, что он совершенно очевидно связал убийство с наслаждением. Себастиан не мог не увидеть сквозь тонкие брюки эрекцию.

Отчасти потому, что он знает о нем и Ванье.

В отношении первого он сейчас ничего поделать не может. Терапия и беседы могли бы снять возникшую нездоровую привязку, но это потребует времени, и самое главное – необходимо, чтобы Билли признал, что у него есть проблема, и захотел с ней разобраться.