Виталий Егоров - Призрак убитой [litres]

– Вы, мужики, наверное, не обратили внимания, – проговорил Лапин, вскочив с топчана и прохаживаясь по комнате. – Но когда маньяка Карпенко сдавали в изолятор, его заставили раздеться до трусов, и я заметил трезубец, вытатуированный на его груди. Не буду углубляться в историю происхождения этого знака и того, как он стал гербом целого государства. Скажу только, что бандеровцы во время войны резали людей, прикрываясь этой символикой. Тут к бабке ходить не надо. Наколоть себе такую татуировку в то советское время мог только отъявленный националист. Я тогда в этом не разбирался, не придал трезубцу особого значения, а сейчас он предстает в зловещем свете.

– А я и не помню этой татуировки, хотя присутствовал, когда его раздевали, – с удивлением заметил Кириллов. – Тогда я вообще не представлял себе, что такое трезубец.

– А я был в Донецке в момент аварии на Чернобыле, – сказал Живин. – Двадцать пятого апреля восемьдесят шестого года приехали мы искать преступника, который скрывался в Донецкой области. Рвануло двадцать шестого, а мы пробыли там до шестнадцатого мая. Все было спокойно, никакой паники. Красивый до невозможности город утопал в цветах и зелени, а у нас тут еще снег лежал. Ни одного признака того, что в городе произошла авария, не было. В ресторане гостиницы мы до отвала наелись котлет по-киевски, запивали их горилкой. Неплохо отдохнули, совместили приятное с полезным. Преступника-то мы в конце концов схватили. Ребята, что-то долго говорим, давайте по рюмочке!

Предложение Живина было воспринято с большим воодушевлением. Лапин пододвинул к себе рюмки и налил всем «Плиски».

– Начнем с бренди, – сказал он.

– Давайте, сбрендим! – Живин потер ладони в предвкушении приятного момента, взял рюмку и произнес: – Я хочу выпить за встречу и нашу дружбу. Пусть она никогда не иссякнет и продолжится многие годы. За это, господа офицеры!

– До господ офицеров нам далеко, а ушам приятно! – сказал Лапин.

– А ничего так бренди, – отметил Живин, опустошив свою рюмку. – Почти как в тот раз, не паленка. Друзья, давайте за стол. Пока мы разговаривали, все уже остыло.

Проголодавшиеся мужчины с жадностью набросились на вкусную и сытную еду, которой всегда славилась семья Живиных.

– Кстати, где сейчас Дохов? – уплетая за обе щеки картошку с мясом, вдруг осведомился Лапин. – Чем он занимается?

– Черт его знает. Говорят, что на пенсии, – ответил Живин. – После того случая, когда этот фрукт украл у нас раскрытие Юлиного дела, он влетел по-крупному. Пострадал невиновный человек, но Дохов каким-то образом выкрутился из этой ситуации и остался служить в милиции.

– Слышал про это, – подтвердил Кириллов. – Тогда Дохова из этого дерьма вытащил его покровитель.

– Хватит о скверном, давайте вспоминать хорошее. – Хозяин дома поднял рюмку.

«Плиска» долго не задержалась на столе. Живин покопался в своих закромах и достал, как и обещал, армянский коньяк.

Кириллов, заметно опьяневший, встал и произнес тост:

– За любовь! – Вдруг, не пригубив еще рюмку, он ни с того ни с сего задался вопросом: – А где сейчас Воркутов?

Очевидно, только что произнесенное слово «любовь» для него ассоциировалось с отношениями Воркутова и Юлии. Кириллов работал по убийству, воочию видел, как страдает человек, столь трагически потерявший свою первую любовь.

– Лет десять назад я встречал его, – ответил Лапин. – Он ездил на тех же «Жигулях». Мы мимолетно поговорили, он рассказал, что ушел с работы и потихоньку таксует, живет там же, в собственном доме. Больше я его не видел.

– Надо бы повидаться с ним, побеседовать, – задумчиво, как бы про себя, проговорил Живин. – Узнать, как поживает, чем занимается.

– А поедем к нему прямо сейчас! – заявил Кириллов. – Поднимем его с постели, угостим коньячком.

– Неплохая идея, – поддержал его Лапин. – Вот это была бы встреча после двадцати восьми лет разлуки!

– Давайте так, – сказал Живин, увидев заискрившиеся глаза друзей. – Мы сейчас выпившие, за руль нельзя. Оставайтесь у меня ночевать, я постелю вам здесь, в бане. А завтра с утречка, когда повезу вас в город, заодно заскочим к Воркутову. Договорились? А теперь нас ждет бутылка армянского коньяка!

Утро выдалось прекрасным. Лучи солнца еле пробивались через густые верхушки деревьев. Несмотря на ранний час, ночная прохлада быстро улетучивалась, день обещал быть жарким.

Живин накрыл стол во дворе. Друзья вполголоса беседовали, пили чай, настоянный на молодых листьях смородины.