Игорь Безрук - Калейдоскоп [СИ]

В скверике среди деревьев уже там и сям тоже мелькали такие же, как и они, прогуливающиеся, однако среди них, пестрых и ярких, тусклых и бледных, породистых и нет, Юрий Павлович не видел ни одного знакомого, с кем он обычно каждое утро встречался и беседовал, если позволяло время.

Юрий Павлович, едва они вошли вглубь сквера, отцепил поводок Арни и отпустил его проветриться. Арни первым делом справил свою нужду у ближайшего к нему деревца, потом радостно посмотрел вокруг, принюхался, повертел головой, прошелся чуть, снова вернулся, не убегая далеко от хозяина, словно чувствуя, что он ему нужен. Но Юрий Павлович сегодня решил не спешить, а присесть где-нибудь неподалеку на скамье, так как сон еще не совсем оставил его.

Проходя мимо одной из скамеек, он увидел на ней неподвижно лежащего боком человека с открытыми застывшими глазами. Странное предчувствие охватило его. И хотя ему в жизни никогда не приходилось смотреть в лицо смерти, он догадался, что человек этот не просто так лежит здесь ради потехи, что он умер, и смерть застала его в самый непредсказуемый момент.

Юрий Павлович подошел к человеку и потрогал его руку. Она оказалась холодной. Выходит, он был прав: человек на самом деле умер. Нужно было срочно кого-нибудь позвать. Юрий Павлович оглянулся, но никого поблизости не увидел. Тут к нему подбежал Арни и стал обнюхивать свисшую со скамьи руку покойного. Юрий Павлович фукнул на него, потом подозвал к себе и нацепил поводок на ошейник. Человеку он уже ничем не мог помочь, но вызвать какую-нибудь службу ему придется, и он, видя, что так никто рядом и не появился, поспешил домой, потащив за собой недоумевающего Арнольд: как же так — они уходят раньше обычного!

Открыв дверь, Юрий Павлович, не разуваясь, сразу же подошел к телефону и набрал сначала «03», потом «02».

— Да, — ответил в трубку кратко. — Думаю, что мертвый. Я уже вызвал «скорую». Моя фамилия Лепетов. Юрий Павлович. Нет, гулял с собакой. Хорошо, подойду, — сказал он и положил трубку.

Поднялась жена, вышла в прихожую к мужу, удивленно застыла на пороге.

— Что-то случилось? — Ее глаза все так же были заплывшими.

— Я наткнулся в сквере на мертвого человека, ласточка. Наверное, сердце. Лежал на скамейке.

— И что?

— Я позвонил в милицию. Пойду, вернусь, может, какая помощь нужна, если ты не возражаешь, конечно.

Жена направилась в кухню. Казалось, эта новость ее совсем не затронула.

— Возьми с собой Арни, пусть еще погуляет, — сказала она, уходя, обычным негромким голосом. Лепетов опять подозвал к себе пса, нацепил на него поводок и снова потянул на улицу. В этот раз Арни еще резвее выскочил в коридор.

Михайлов подошел к окоченевшему трупу и снова посмотрел на него. Опять та же история: широко раскрытые глаза, в которых застыло блаженство и никаких следов, никаких свидетелей.

Михайлов присел на пень, который оказался сзади и чуть сбоку скамейки. Вот он — единственный свидетель. Старый корявый пень, он ведь ничего не расскажет о том, что произошло на этой поляне. Человек упал набок и тут же скончался. Все ясно, если бы не третий аналогичный случай за месяц. Разные люди, но схожие обстоятельства, и у всех одинаково одухотворенные лица и застывшее блаженство в глазах.

Михайлов посмотрел на торчащие из-за пористой спинки туфли умершего. След их подошв как бы символически зависал в воздухе.

Если это инфаркт, то дело закроется быстро, и вряд ли кто обратит внимание на сходные признаки скончавшихся.

Михайлов опустил глаза ниже и заметил с правой стороны скамейки небольшой цилиндрический предмет. Он поднялся, подошел поближе, осторожно поднял его с земли, стараясь не оставить своих отпечатков, с любопытством посмотрел на него. Ничего примечательного: обыкновенный детский калейдоскоп. И все же Михайлов не хотел выбрасывать его. Он подозвал к себе Галатопова, криминалиста.

В протокол осмотра места происшествия потом будет записано: продолговатый, цилиндрический (диаметром около 5 см) предмет — детская игрушка (калейдоскоп). Имел ли он какую-либо связь в умершим — неизвестно, но Галатопов — педантический и милейший из всей оперативной группы человек — аккуратно и бережно уложил его в небольшой полиэтиленовый кулечек и отправил в свой дипломат. Подсказывать, что нужно было сделать, ему не надо: Галатопов свое дело знал и был редким в своей области профессионалом.

Из карманов вновь найденного было извлечено три автобусных билета, пара ключей, клочок бумажки с начерканным на нем беглым почерком двустишьем да носовой платок не первой свежести. И всё. Таких случаев Михайлов не любил. На дотошное, вдумчивое расследование, он знал, нужно потратить не один день и даже не одну неделю, но знал он и то, что уже через три дня Маралов, новый начальник милиции, этот явный карьерист, потребует закрытия дела и отчета перед прокуратурой. Уж сколько раз Михайлов возмущался по этому поводу, но его слова, что горох от стенки, отлетали от новоиспеченного начальника. Да теперь и сам Михайлов, скорее всего, не полезет на рожон: ему до чертиков надоели злословия в его адрес за спиной и укрепившаяся за ним репутация склочника.