Ханс Русенфельдт - Себастиан Бергман. 5 книг

— Ты становишься свидетелем нескольких убийств, — проговорил Торкель. — Ты выбегаешь сюда… — Он покрутился, изучая окрестности. — Куда ты потом направишься?

Себастиан подозревал, что вопрос риторический, но все-таки предпочел ответить.

— Все реагируют по-разному. — Он прошел несколько шагов по газону, повернулся к лесу. В поле зрения нет никаких строений, предоставляющих естественное укрытие. — Некоторые просто побежали бы прочь отсюда, — продолжил он, поворачиваясь обратно к Торкелю. — Как можно дальше, даже не думая. Другие действовали бы на удивление рационально.

— Каким образом?

Себастиан посмотрел в сторону закрытой задней двери, представил себе, как она открывается и выскакивает ребенок или женщина. Сразу должно было обдать холодом.

— В начале десятого утра было довольно холодно. Остальные сидели в пижамах, и мы знаем, что этот ребенок был босиком.

Торкель повернулся к Себастиану.

— Он забежал обратно?

— Но эта дверь была заперта.

Они пошли обратно к главному входу в дом. У самого угла Торкель резко остановился. Газон под водосточным желобом смыло, и осталась рыхлая влажная земля.

Отпечаток босой ноги. Влажная почва вздула отпечаток, но Торкель прикинул, что он примерно такого же размера, как следы на крови в кухне.

Человек побежал обратно. Ко входу.

Торкель увеличил шаг и почти бегом поднялся по лестнице на террасу. В прихожей он остановился и подождал Себастиана. Когда тот подошел, Торкель требовательно протянул к нему руку. Себастиан держал в руках только папку, поэтому он предположил, что Торкелю нужна именно она, и протянул ему папку.

Торкель быстро долистал до нужной страницы.

— Никакой обуви тридцать пятого или тридцать шестого размера не обнаружили. — Он закрыл папку и обратился к Себастиану. — Значит, ты думаешь, что тот, кто сбежал, забрал верхнюю одежду и обувь?

— Похоже на то.

— Наверху в ванной стояло пять зубных щеток, и я нашел вот это.

Торкель и Себастиан обернулись. Билли стоял в дверях кухни в перчатках и держал в руке красный чемоданчик на колесах. — Он стоял в комнате мальчиков.

Торкель подошел к нему.

— Ты проверил, что там внутри? — спросил он.

Билли кивнул.

— В основном одежда. На рост сто сорок шесть. Одежда девочки.

Она добралась.

За низким забором гора распахивалась, открывая путь прямо в забвение. Каменная пасть, которая поглотит ее. Спрячет ее снаружи точно так же, как она спрятана внутри.

Она сидела на корточках за кустами настолько близко к входу, насколько смогла подойти, не рискуя быть обнаруженной, и осматривала открытую поверхность перед пещерой.

Никого не видно.

Звуков приближающихся людей или машин не слышно.

Она встала и как можно быстрее направилась через маленькую покрытую гравием прогалину к забору. На крупной сетке висела прицепленная стальной проволокой изогнутая желтая металлическая табличка с изображением полицейского, поднявшего руку в предупреждающем жесте. Подпись гласила: «Посторонним вход воспрещен. Взрослые несут ответственность за своих детей».

Забор был, похоже, установлен для тех, кто был слишком маленьким для того, чтобы прочесть надпись на табличке. Он едва достигал метра в высоту, и кое-где столбы не выдержали и опустились на землю.

Перелезть через забор ей не составит труда.

Прежде чем отправиться в темноту, она засомневалась. Она проголодается.

Она ничего не ела с утра, когда проглотила греческий бутерброд — минус красный лук. Ничего не пила, кроме йогурта. Но как-нибудь образуется. Насколько ей помнилось, в пещерах вода протекает сквозь землю, очищается и капает вниз. Образует подземные озера.

С едой она как-нибудь разберется. У нее есть консервы из домика. Ждать дольше не хотелось. Она так близко. Еще несколько метров — и она исчезнет навсегда. Здесь ее никто не достанет.

Снаружи и внутри.

Девочка поспешила вперед, перелезла через забор и начала целеустремленно спускаться в старую пещеру.

И вот она уже скрылась в темноте.

— Николь Карлстен.

Билли прикрепил к доске в их комнате фотографию, а Ванья тем временем сверилась с лежащими перед ней бумагами. С висящей на стене типичной школьной фотографии им улыбалась темноволосая десятилетняя девочка.

— Десять лет, проживает в Стокгольме. Двоюродная сестра мальчиков.

— А мы уверены, что это она? — спросил Эрик со своего места у двери.

— Нет, не уверены, — ответила Ванья. — Но Турссоны сказали, что она периодически приезжает туда на каникулы. Правда, они не знали, находилась ли она там именно в эту неделю.