Ханс Русенфельдт - Себастиан Бергман. 5 книг

— Я это понимаю, — отозвалась Пийя тоже немного спокойнее. — Но поэтому было так глупо отпускать Седера. Разве виновник не он?

Торкель набрал в грудь побольше воздуха. Хотя конфликт частично сгладился, в будущем он однозначно будет избегать ланчей в компании Пийи.

— Этого мы не знаем, — с некоторой усталостью ответил он. — Прокурор сочла доказательства недостаточными для того, чтобы его удерживать. У меня может быть собственная точка зрения по этому поводу. У вас тоже. Но таков порядок. Наша работа заключается в том, чтобы находить доказательства, а пока нам этого сделать не удалось.

Торкель взял вилку и снова принялся за еду.

— Когда же вы их найдете? — услышал он ее вопрос и решил завершить разговор, окончательно и бесповоротно.

— Я не могу обсуждать ведущееся расследование с посторонними, и если у вас нет других тем для разговора, я предлагаю всем занять рот едой, — проговорил он и почти демонстративно склонился к своей тарелке.

Пийя замолчала.

Эрик почувствовал укол угрызений совести, но не мог не испытывать маленького удовлетворения. Он любил жену, однако ему редко доводилось видеть ее столь молчаливой. В прошлый раз это случилось, когда ее не выдвинули кандидатом в руководство партии.

Уже три года назад.

Следовательно, такое происходило не особенно часто.

В приезде Госкомиссии обнаружились дополнительные преимущества.

Себастиан стоял в дверях их маленькой комнаты и наблюдал за Ваньей. Ей, несомненно, требовалось подумать о чем-нибудь другом, а она сидела, ожесточенно просматривая выписки из свидетельских допросов Седера.

— Пойдем, — сказал он, шагнул внутрь и осторожно положил руку ей на плечо. Ванья с раздражением сбросила ее.

— Мне правда нужно в этом разобраться…

— Ты ничего не упустила, — проговорил Себастиан с твердым намерением не сдаваться. — Пойдем лучше прогуляемся.

Ванья подняла взгляд, в котором читалось все, кроме заинтересованности.

— Я знаю, что ты пытаешься сделать. Но это пройдет само, если только меня ненадолго оставят в покое.

Себастиан улыбнулся ей. Ему нравилось, когда она вела себя как подросток. Вероятно, в ее окружении это нравится не всем, но он ведь ее отец. Отцы упрашивают.

— Ну давай глотнем немножко свежего воздуха.

Ванья вздохнула, но, к его радости, встала.

— Ладно, но ключевое слово «немножко».

Они пошли через здание полиции. Чувствовалась несомненная разница с их рабочими помещениями в Крунуберге, где можно было, прошагав пятнадцать минут, даже не добраться до следующего этажа. Здесь же они оказались на маленькой парковке всего через полторы минуты.

— Куда ушел Торкель? — спросил Себастиан, когда они уже стояли на улице.

— Он собирался встретиться с женой Эрика, — внезапно слегка повеселев, ответила Ванья.

— Странный рабочий план.

Ванья покачала головой.

— Она не только его жена, но и председатель правления муниципалитета. Поэтому она, вероятно, посчитала, что заслуживает собственного брифинга.

Себастиан улыбнулся и даже слегка посочувствовал Торкелю. Он никому бы не пожелал разборок с супругами-политиками. Политическая игра при приезде Госкомиссии затруднительна уже сама по себе, особенно в небольших городках. Так что председатель муниципалитета, которая делит постель с местным ответственным за расследование, может оказаться испытанием не из легких. Вообще, складывалось впечатление, что положение с подобным урегулированием кризисных ситуаций с каждым годом усугубляется. Иногда казалось, будто работа Госкомиссии все больше и больше заключается в том, чтобы разбираться с политиками, властями и СМИ, и все меньше и меньше — в расследовании преступлений, которые им полагалось раскрыть.

— Что ты думаешь о Седере? — спросила Ванья, прервав его размышления. Себастиан вернулся к ней. Она, по крайней мере, чуть-чуть повеселела. Уже что-то.

— Он что-то скрывает, но семью расстрелял не он, — ответил он решительно.

Ванья, похоже, согласилась.

— Я не понимаю, почему Окерблад его отпустила. Что произошло бы, если бы он еще немного посидел?

У Себастиана вдруг возникла идея.

— Вместо того чтобы стоять тут и сетовать на прокуроршу-идиотку, давай лучше кое-что предпримем.

— Что же? Опять допросим его? Забрать сюда мы его не можем. У нас нет никаких новых данных.

— Особым умом он не отличается, поэтому, возможно, сразу по приезде домой что-нибудь придумает.

— Например?