Ханс Русенфельдт - Себастиан Бергман. 5 книг

— В предварительном отчете говорится, что их застрелили в среду утром, — вставила Ванья. — Вероятно, из дробовика.

Ванья умолкла, а Малин лишь кивнула, будто получила подтверждение уже известной ей информации.

— Из технических доказательств пока нашли только следы обуви, — продолжил Билли. — Сорок четвертого размера.

— И это не обувь отца? — Малин впервые после короткого приветствия раскрыла рот, и Ванью поразило, какой у нее низкий голос. По телефону ее можно было бы принять за мужчину. Она поймала себя на том, что задумалась, не считает ли Себастиан это сексуальным, и бросила на него взгляд, но он, казалось, не среагировал. Он сидел, подперев голову ладонями, и, похоже, дремал.

— Нет, у него почти сорок седьмой размер, — закончил Билли и вернулся на место. — На данный момент это все. Он слегка пожал плечами, словно извиняясь за скудный материал расследования. Малин опять кивнула и что-то записала на лежащем перед ней листке бумаги.

— Разговоры с соседями, которых удалось застать, пока ничего особенного не дали, — перехватил инициативу Торкель. — Карлстенов любили, но некоторые сказали, что их увлеченность проблемами окружающей среды иногда немного раздражала.

— В каком смысле?

— Они лезли не в свое дело. Просто-напросто проявляли несколько излишнее рвение. Ситуацию не улучшало и то, что они были приезжими, хотя они переехали сюда двенадцать лет назад.

— Но никаких прямых угроз?

— Мы пока таковых не установили, — ответил Билли. — Кроме той угрозы Яна Седера, но про него нам уже известно.

— Его я отпущу сразу после этого совещания, — нейтральным тоном сообщила Малин, будто рассказывала, что ела утром на завтрак, и незамедлительно возникшая в комнате тишина указывала на то, что большинство не поверило своим ушам. Даже Себастиан очнулся от спячки и посмотрел в сторону прокурора с недоверием.

— Вы собираетесь его отпустить? — озвучил их сомнения Торкель.

— Да.

— Мы, пожалуй, предпочли бы, чтобы он еще ненадолго задержался, — сказал Торкель, сумев своим особым образом придать словам характер покорнейшей просьбы и приказа одновременно.

— Зачем? — поинтересовалась Малин, явно решив не заметить приказной оттенок. — У него есть алиби.

— Еще у него есть дробовик, за который он не может отчитаться, — выпалила Ванья, сделав вид, что не видит неодобрительного взгляда Торкеля. От имени группы перед внешними людьми говорил он, она это знала, но выпускать Седера представлялось ей таким идиотизмом, что она не смогла смолчать.

— Ружье украдено, — кратко изрекла Малин и решительно встретилась с Ваньей взглядом.

— Он говорит , что оно украдено.

— Вам не удалось добыть никаких доказательств противоположного.

Ванья напряженно пыталась разгадать, что может лежать в основе столь непродуманного решения. Помимо чистой некомпетентности, а Малин не производила впечатления человека некомпетентного, ей приходило в голову только одно. Задавать вопросы не ее дело, и это неизбежно прозвучит как обвинение, Торкелю это не понравится, но сдержаться она не могла.

— Вы его знаете? Лично? — поинтересовалась Ванья.

— Вы намекаете, что я могу действовать непрофессионально, или просто считаете, что раз мы за пределами Стокгольма, то все друг друга знают?

— Во всяком случае, в Стокгольме мы смогли бы его продержать четверо суток, — упрямо ответила Ванья.

— А здесь нет. И чтобы ответить на ваш вопрос: нет, лично я Седера не знаю, иначе я бы с этим делом не работала.

Малин опять посмотрела в свои бумаги.

— У Яна Седера сорок первый размер обуви. След в доме был от сорок четвертого размера, разве вы не так сказали? — обратилась она к Билли.

— Сорок третий/сорок четвертый, — тихо подтвердил он, прекрасно сознавая, что его ответ не улучшит их позиции.

Малин кивнула с довольным видом и обратилась к Эрику, который до сих пор молча сидел рядом с Себастианом.

— Эрик, ты знаешь его немного лучше. Каков риск побега?

Все переключили внимание на Эрика. Он утром спросил, можно ли ему присутствовать. Тогда он обрадовался положительному ответу, возможности вблизи посмотреть, как работает Госкомиссия. Ему не хотелось ни с кем вступать в конфликт, но в создавшейся ситуации угодить обеим сторонам было невозможно, поэтому он слегка откашлялся и избрал правду.

— Я его тоже не знаю, но я бы сказал, что с его ограниченными ресурсами и учитывая все остальное риск побега очень невелик.