Ханс Русенфельдт - Себастиан Бергман. 5 книг

Чарльз вздрогнул.

К нему приближалась машина. Он увидел, как скользнули по фасаду фары, когда она заворачивала. Сколько же времени он тут простоял, погруженный в мысли?

Все из-за этого места.

Ему следовало выбрать другое. Слишком много воспоминаний. Посмотрев на часы, он осторожно выглянул в разбитое окно нижнего этажа. Приехал Иосиф. Пора покончить еще с одним.

Старое караульное помещение стояло заброшенное. Стекла в окнах разбиты, и кто-то весьма удачно намалевал на ржавеющих стенах: «Вооруженная борьба». Казалось, здесь уже много лет никто не бывал. Иосиф аккуратно миновал поднятый шлагбаум, когда-то служивший преградой на пути. Он медленно поехал вверх по холму. Даже асфальт выглядел давно забытым: большие ямы, дыры, растущая из щелей трава. Поднявшись на вершину, он увидел ряд больших казарменных зданий. Свернул к ним и постарался припарковаться как можно дальше от въезда. Если лучшие дни зданий давно миновали, то это не шло ни в какое сравнение с окружавшим машину Иосифа. Повсюду хлам и битое стекло, все свободные поверхности покрыты граффити, кое-где стоят сожженные машины. Действительно, подходящее место для захоронения старых грехов. Когда-то молодые парни тренировались здесь, чтобы защищать Швецию. Теперь же это просто город призраков. Иосиф заглушил мотор, и стало совершенно тихо.

Из багажника не доносилось ни звука. Отлично. Куда хуже было бы, если бы сопляк орал и бил ногами. У него такое однажды случилось в Иордании, в молодости, и вести машину было очень трудно. Сейчас головной боли ему и так хватало. Особенно по поводу того, что парень разыскал его после стольких лет. Более понятно было бы, если бы кто-нибудь возник с вопросами в первое время после случившегося. Тогда он даже побаивался этого, но с годами чувствовал себя все более уверенно и под конец почти полностью забыл об этом. Жизнь продолжалась. Опасения с каждым днем уменьшались, пока не стали такими незаметными, что больше не давали о себе знать.

Но оставшиеся дети не забыли, теперь он это понимал. Вероятно, желание разобраться у них с возрастом только крепнет. Пока они в один прекрасный день не являются со своими вопросами. Во всяком случае, если знают имя, которое следует искать.

Парень его каким-то образом узнал.

Значит, где-то произошла утечка.

2003 год выдался у него безумным. Все просто помешались на информации. Американцы, британцы, шведы, египтяне. Им требовалось все больше и больше. Словно они думали, что маленькая Швеция полна потенциальных террористов, и эта убежденность заставляла их бросать деньги и ресурсы во все возможные стороны. Находясь в центре безумия, он быстро и охотно подыскал себе роль. К нему начали прислушиваться важные люди. Нашептывание давало ему власть и деньги. У него появилось опьяняющее ощущение — единолично держать в руках жизни людей только тем, что он на них указывал.

Однако деньги влекли за собой требования. Им хотелось имен. Все время. Больше и больше. Паранойя и ненасытность. Зачем этот человек туда поехал? С кем этот человек там встречался? Что делает в Швеции этот имам? Кто его пригласил? Не может ли он подобраться поближе к этой группе?

Он удовлетворял их, одновременно заполняя ящик комода деньгами.

Теперь настали другие времена. На отдельных информаторов уже так не полагаются. Методы улучшились. Сведения поступают от нескольких человек и более тщательно проверяются. Сводятся воедино. Правила изменились, и денег стало меньше. Для того чтобы подобраться поближе и внедриться в потенциальную преступную группировку, отправляют собственных людей. Давние противники тем временем разрабатывают новые тактики в попытке победить друг друга. Американцы бомбят спящих при помощи беспилотников и управляемых ракет, а экстремисты находят для своих действий новые страны. Похоже на цирк, постоянно кочующий по все более бедным странам.

Иосиф давно понял, что его лучшее время миновало. Золотой век закончился. Вскоре потребуется искать что-то другое. Хуже всего было то, что за последние годы исчезло несколько его альтернативных работодателей. Каддафи нет, Мубарака тоже. Ливийцы были лучше всех — лучше всех западных европейцев, вместе взятых. Эти безграничные параноики были готовы платить за самую легкодоступную информацию.

Али присутствовал на встрече бывших ливийцев.

Тарек проявлял интерес к такому-то и такому-то объединению.

Махмед критически высказывался о сыновьях Каддафи.