Анн Росман - Дочь смотрителя маяка

Фразы были сформулированы как вопрос, но и дураку было понятно, что это приказ. Роланд буравил рабочих взглядом, одновременно нащупывая в кармане мобильный. Он уже начал набирать номер, когда Мирко прокашлялся. Как верующий католик, он счел своим долгом возразить. Покойный имеет право на достойное погребение в освященной земле. И их долг позаботится об этом. Возможно, покойный мужчина был женат, его семья должна узнать правду. Микро показал на свое обручальное кольцо, чтобы подчеркнуть сказанное. Роланд прищурился – солнце слепило глаза – и предложил им выплатить две месячные зарплаты в обмен на молчание и отпустить домой.

Мирко попытался было возразить, что дело тут не в деньгах, но когда Роланд согласился поднять компенсацию за молчание до шести зарплат и возможности сразу ехать домой, быстренько заткнулся. Перед таким предложением сложно было устоять. Нужно было думать о жене и дочери. Мирко перевел слова начальника Светту, и они пошли собирать вещи. Роланд отвез их на материк на своем рабочем катере, ничего не сказав другим рабочим. Всего час прошел с того момента, когда они нашли труп, а они уже стояли на парковке. Мирко этот час показался целой вечностью. Никогда еще он не испытывал такого ужаса.

В полном молчании они ехали в синей шкоде Мирко по просторам весенней Швеции. Дороги были свободными. Весна здесь ощущалась острее, чем в море. Зеленая травка, свежий воздух и шесть зарплат в конверте заметно улучшили их настроение. Паром из Устада в Свиноустье отходил через час, так что они решили сделать остановку у старой церкви. Пожилая пара перекусывала бутербродами на скамейке. Дама, заправившая за воротник салфетку, чтобы не испачкать светлую куртку, сморщила нос от запаха, исходившего от Светта. Краем глаза Мирко отметил, что она что-то шепнула своему мужу. Тот достал пульт от машины и открыл двери.

Мирко зажег две сигареты и одну протянул своему приятелю. Светт трясущейся рукой принял сигарету. Ему явно было трудно сохранять спокойствие. Произошедшее выбило обоих из равновесия. Они медленно обошли выкрашенную в белый цвет церквушку, чтобы размять ноги. Ласточки сновали вокруг колокольни. Причесанный гравий хрустел под подошвами видавших виды рабочих ботинок. Мирко сделал вдох, словно желая что-то сказать, но передумал. Подумав еще немножко, он провел рукой по щетине на подбородке, затушил сигарету и посмотрел на Светта.

– Роланду известно, где ты живешь? Он знает, где тебя можно найти?

Светт покачал головой.

– Тогда давай поступим, как положено.

Мирко уверенно набрал экстренный номер на мобильном. Когда польские рабочие спустя десять минут ехали по направлению в порт, на душе у них было легко, и окружающий пейзаж радовал гораздо больше.

Летний вечер выдался теплый, Дом собраний был похож на дворец из сказок, в которых все всегда хорошо кончается.

Изящное деревянное крыльцо приглашало прохожих зайти, но белоснежные скатерти и распорядитель с зачесанными волосами и строгой миной явно давали понять, что не каждому тут будут рады. Только те, кто умел держать себя в обществе, мог подняться по этой лестнице. Официантки давно уже усвоили, что лестница живет своей жизнью, и что надо внимательно смотреть под ноги, особенно когда идешь с полным подносом.

Рассказывали, что один молодой человек родом с острова Марстранд в этом зале опустился на колено и сделал предложение девушке выше его по сословию и состоянию. К неудовольствию родителей и других гостей девушка ответила согласием. Рука об руку молодые люди вышли из Дома собраний, но поскользнулись на лестнице, упали и оба сломали шею. Пожилые официантки говорили, что у лестницы свои понятия о плохом и хорошем.

Арвид откинулся на спинку кресла на веранде и отпил шампанского. Легкий ветерок развевал флаги, в воздухе пахло морской солью и водорослями. Солнце садилось, окрашивая улочки у северной гавани Марстранда в золото. Был конец августа, но солнце не спешило уходить, и вечера радовали теплом. Деревянная яхта под четырьмя парусами плавно вошедшая в гавань, привлекла его внимание. Паруса неспешно спускали, замедляя ход судна. Яхта мягко причалила к мосткам у купальни. Арвид сложил ладони козырьком, чтобы лучше видеть против солнца. На борту был только один пассажир – молодая женщина, теперь спрыгнувшая на берег. От прыжка лодка закачалась, а юбка затанцевала вокруг стройных ног. В руках у нее была корзинка.