Александр Архипов - Нескучная жизнь майора Чапаева

Я с опаской заглянул в свой «аппендикс», как называл его Чегевара. Пол мыли, это точно. И всё как бы. Показалось только, что Василий Иванович на портрете как-то повеселел. Всё остальное было на привычных местах. Ладно, живите.

— Андрей Васильевич, чай, кофе. — встала со своего места, поправляя короткую юбочку, лейтенант Лядова.

— Спасибо, позже. Анатольич, зайди. — сказал я и широким майорским шагом пошёл на своё рабочее место.

— Ноги. — что-то пискнуло сзади.

— Что? — не сразу понял я.

— Ноги, Андрей Васильевич, вытирайте. Тряпка у порога, — осмелев, поставила меня в известность новый сотрудник отдела.

Конечно, я мог бы. И надо было бы. Но я же не. Что ж мы совсем, что ли. Короче, я вернулся и вытер туфли о чуть влажное оранжевое махровое полотенце. Это потом я вспомнил, что полотенце было Алика. Банное. Он всё забывал его забрать домой постирать и прятал в шкафу. А ребёнок увидел и спросил дядю Чегевару:

— Можно?

— Можно! — с удовольствием ответил дядя Чегевара, сразу узнав оранжевое полотенце Алика.

Черных вошёл вслед за мной и сел на кожаный диван, помешивая в пол-литровой кружке напиток неизвестного происхождения. На моей памяти он так по молодости коньяк мешал чайной ложечкой. Сидел себе, мешал и отпивал мелкими глотками, постепенно сползая со стула. Правда, давно это было.

— Есть что нового? — спросил я, понимая, что пока из больницы не вернётся Корнев, все новости не в счёт.

— Она ещё по-английски свободно лопочет… — полушёпотом доложил самую важную новость Черных.

— А не охренел ли ты, Анатольич? Я тебя про другие. — зашипел я, багровея от желания учинить самосуд над планировщиком моего кабинета за отсутствие входной двери.

— А… так бы сразу… Сажин Сергей Трофимович, проживает по адресу.

— Дальше.

— Два года назад был привлечён по статье 171-й, 2-й части. Признан виновным, мера пресечения — штраф пятьсот тысяч российских рубликов, — зачитал из своего блокнота Чегевара.

— Это что-то с азартными играми? — вспоминая не слишком популярную у нас статью, спросил я.

— Статья 171-я УК РФ. Незаконные организация и проведение азартных игр. Часть 2-я — деяния, совершённые группой лиц по предварительному сговору, — донеслось из соседней комнаты.

— За знание статей УК РФ и хороший слух выношу благодарность. Без занесения. За то, что без разрешения встреваешь в разговор и перебиваешь начальников, объявляю выговор. Без занесения. «Плюс» на «минус» что будет, Лядова? — поинтересовался строгий, но справедливый начальник отделения.

— Ноль… — чуть слышно ответила лейтенант.

— Правильно. Вот эта цифра пока у тебя в активе, — поставил точку в воспитательной работе на сегодня я.

Мягко хлопнула входная дверь, оповестив о незапланированном вторжении.

— Ноги! — практически в унисон крикнули лейтенант Лядова и капитан Черных, напрочь выведя меня из рабочего состояния.

У двери стоял перепуганный сержант и нервно топтался на мокром банном полотенце.

— Тащ майор, вам заключение по орудию… передали, — заикаясь, протягивал в пустоту листок бумаги посыльный.

— По какому орудию? — сразу не понял я. — Лейтенант, забери у него.

Из-за груды папок на столе появилась Лядова и, улыбаясь и красиво работая бёдрами, пошла в сторону сержанта.

— Ух ты ж… ёб… — сдавленным голосом произнёс парнишка, выпустил из рук файл с заключением эксперта и, открыв лопатками дверь, вывалился в коридор.

— Разрешите? — на всякий случай спросила Лядова, входя в мой «аппендикс».

— Давай, только быстро, — ответил я, забирая у неё заключение. — Так… нож с лезвием длинной 120 миллиметров, шириной в нижней части 30 миллиметров… толщина клинка 2.2 миллиметра. Твёрдость клинка по Роксвеллу — 36 единиц. Заточка стандартная… так… ручка пластиковая… Так, это понятно. Упор на рукоятке отсутствует, выемки для пальцев. Фигня, короче. Вероятней всего, является кухонным ножом из кухонного набора китайского производства. Холодным оружием не является.

— Вот так, холодным оружием не является, а мужик чуть на тот свет… — начал излагать глубокую мысль Чегевара.

Но тут в очередной раз мягко притёрлась к косяку наша дверь, впуская кого-то своего. И неожиданно дружно, не сговариваясь, в одной тональности, но в разных октавах прозвучало трио:

— Ноги!

— Это что-то новенькое. Обычно при захвате орут: «Руки!», — удержав Алика от неверного шага, сказал Дрозд.

Алик, печально посмотрев себе под ноги, чуть слышно сказал, осторожно вытирая кроссовки: