Николай Леонов: Смерть на взлетной полосе [сборник]

Но, похоже, его покровский коллега никаких противоречий в подобной ситуации не находил. Напротив, она казалась ему совершенно естественной и даже дополнительно подтверждающей вину Китаева.

— Все эти ранения только для отвода глаз, — убежденно говорил Сырников. — Вот, мол, и я тоже пострадал, значит, непричастен. А нож и бомбу барабашка подсунул. Неизвестный тайный злодей. Понятно, теперь он что угодно может говорить. И про то, что от ужасного взрыва сознание потерял, и про то, что не видел и не слышал ничего. Только вся эта «конспирация» белыми нитками шита. Мы‑то уж знаем. Не первый день по убийствам работаем. Повидали всяких.

Сказав это, Сырников взял трубку и набрал чей‑то номер.

— Борис Петрович? Сырников беспокоит. У тебя кто в изоляторе сегодня дежурит? Витя? Хорошо. Предупреди его, что сейчас к нему по поводу Китаева подъедут. Да, как я говорил, гости наши из Москвы. Да уже прибыли. Гуров Лев Иванович. Прошу любить и жаловать. Распорядись там, чтобы Китаева из госпиталя доставили. Ну как куда, в шестнадцатую, как обычно. Там тихо, спокойно. Посидят, поговорят. Все проверят, — усмехнулся Сырников, бросив короткий взгляд на Гурова. — Пускай столичные коллеги воочию убедятся, что мы тут тоже не баклуши бьем, дело свое знаем. Сделаешь? Лады!

Закончив разговор, Сырников вновь с улыбкой взглянул на Гурова:

— Вы, наверное, в городе пока не ориентируетесь, так что могу сказать кому‑нибудь из ребят, кто на машине, чтобы до места вас доставили. А то прямых маршрутных рейсов у нас к изолятору нет, полдня будете добираться.

— Буду благодарен, Сергей.

Сырников ненадолго вышел из кабинета, чтобы договориться о машине. Результаты этих переговоров превысили все ожидания Гурова. Оказалось, что из уважения к столичному гостю транспортным средством решил поделиться непосредственный начальник Сергея. Он предоставил полковнику свою служебную машину с водителем, передав через следователя, что уважаемый гость может распоряжаться ею по своему усмотрению.

Через несколько минут Лев уже сидел в черной «Волге», слушая неумолкающую болтовню бойкого вихрастого парня по имени Сеня.

— У нас тут в последнее время только и разговоров, что об этой «летке», — говорил Сеня. — То убийства у них там, то самоубийства. Да вот еще курсантика какого‑то тоже шлепнули. Типа — нечаянно.

— Как это — шлепнули? — уточнил Гуров.

— А кто их знает, как, — легкомысленно ответил Сеня. — Говорят, то ли взорвалось у них там что‑то, то ли обрушилось. А парнишка слабым оказался, взял да и помер. Теперь как убийство по неосторожности квалифицируют. Только что‑то за последнее время многовато стало у них там неосторожностей этих.

— А про самоубийство что говорят? — поинтересовался полковник.

— Про самоубийство? Про это почти ничего. Самоубийство — оно самоубийство и есть. Что там говорить? Тем более — большой начальник. О таких делах не больно‑то распространяются, сами понимаете.

Тем временем «Волга» выехала на городскую окраину и вскоре притормозила возле невзрачного трехэтажного здания.

— Вот он, изолятор, — доложил Сеня. — Милости просим. Сходите, поговорите. А я вас подожду. Можете не беспокоиться, обратно тоже с комфортом доставим.

Лев вошел в здание изолятора, показал дежурному удостоверение, и тот сразу же провел его в комнату, где находился подозреваемый.

В небольшом помещении перед столом сидел молодой парень. Взглянув на него, Гуров сразу вспомнил всемирно известные фотографии Юрия Гагарина. Открытое лицо с правильными и довольно приятными чертами меньше всего склоняло к мысли, что перед вами — злодей. В глазах читалась усталость, но в общем выражении лица не было ни угрюмости, ни озлобленности. Из‑под свободной рубашки, в которую было одет парень, выглядывали бинты, а на правом плече виднелись следы ожога.

Гуров отослал охранника, присматривавшего за Китаевым, пока его не было, и устроился за столом.

— Добрый день, — проговорил он. — Меня зовут Гуров Лев Иванович. Мне поручено провести дополнительное расследование по вашему делу. Максим Китаев, правильно?

— Правильно, — нахмурившись, произнес парень. — Хотя не сказал бы, что день такой уж добрый.

— Что вы можете добавить к своим показаниям?

— А что там добавлять? Все, что знал, я рассказал.

— Хорошо. Давай так, — сказал Лев, поняв, что сухим официозом здесь многого не добьешься. — Своим ты рассказал, они твой рассказ, как смогли, зафиксировали, и я протоколы изучил. Но сам я здесь человек посторонний, обстановку не знаю. Расскажи мне, как было дело. В документах есть нестыковки, я действительно хочу разобраться.