Николай Леонов - Смерть на взлетной полосе [сборник]

— Вне всяких сомнений, Рома. Иначе майор Старовойтова не пошла бы с ним в кафе. Она действует наверняка.

Капитан тактично откашлялся. Полковник давно заметил, что подчиненный нервничает, и эта его нервозность никак не связана с сегодняшней операцией. Алябьев чувствовал себя не в своей тарелке. Какой‑то вопрос упорно вертелся на кончике его языка, но Роман никак не решался озвучить его.

— Лев Иванович…

— Да.

— Разрешите спросить? — Он все же созрел.

— Спрашивай.

— Я… Последние пару дней я в некоторой растерянности, товарищ полковник… Возникли сомнения, да и жена меня пилит с утра до вечера… Она капает мне на мозги, и я невольно…

— Ближе к делу, Рома, — поторопил капитана Гуров. — Что за привычка у тебя заходить издалека? Если есть вопрос — задавай. Без лишних экивоков.

— Хорошо. — Алябьев шумно выдохнул. — Это связано с переводом майора Старовойтовой в наш отдел.

— И что с ним не так?

— Что будет со мной, Лев Иванович? Меня теперь отцепят? Да? Переведут в другое ведомство? Из‑под вашего начала… Мне нравится работать с вами и с полковником Крячко… Жена говорит, что меня вообще могут перевести куда‑нибудь в провинцию. А ведь тут еще и финансовый вопрос, Лев Иванович… Который, как ни крути, имеет немаловажное значение. Жена говорит…

— Остановись, капитан! — Гуров позволил себе улыбку, которую подчиненный не мог видеть в темноте. — Не тараторь! Я понял твою глубокую мысль. И задам только один встречный вопрос. Твоя жена — генерал Орлов? Нет? Тогда не стоит брать в расчет ее мнение. Решение по тебе может принять только Орлов, и никто больше…

— Но каково ваше мнение, Лев Иванович? — Ответ полковника не успокоил Романа. — Вы ведь давно уже в Главном управлении…

— Если хочешь знать мое мнение, капитан, то никто тебя никуда не переведет. Ты останешься в отделе. С нами. И приход Ольги Викторовны на это никак не влияет. Насколько я помню, ты начинал у нас с лейтенанта, Рома?

— С младшего лейтенанта, — машинально уточнил Алябьев.

— Тем более. А теперь ты — уже капитан. Растешь, Рома, растешь! А если тебе дают расти, значит, ценят. Можешь так и передать своей жене. Слово в слово.

— Легко сказать, — хмыкнул Алябьев. — Она мне весь мозг вынесла, Лев Иванович. Она у меня такая… И профессию мою толком за профессию не считает…

Капитан хотел добавить еще что‑то, но его прервал бесшумно завибрировавший телефон Гурова. Полковник подхватил мобильник со стола и ответил на вызов.

— Они вышли из кафе, Лева, — доложил Крячко. — Мило болтают, смеются… Такое ощущение, что «дамский угодник» покорил сердце нашего майора.

— Ты невыносим, Стас! Ольга просто играет свою роль. Куда они направляются?

— К вам. Ну, типа, он провожает ее до дома, как я понимаю. Там попросится на чашку кофе, и… Стандартная схема. От кафе до дома Лозинского всего три квартала, даже чуть меньше. Так что… Минут через пять, я думаю, они будут у вас.

— Понял тебя. — Свободной рукой Гуров взял пистолет, снял его с предохранителя и положил обратно на стол. Все движения полковника были плавными и спокойными. Он знал, что делает. — Сохраняй дистанцию, Стас. Не попадайся ему на глаза. Я уверен, что он успел «срисовать» тебя у «Лотоса». И наверняка запомнил.

— Вот только не надо со мной как со стажером сопливым, Лева, — обиделся Крячко. — Я таких, как этот пижон, пачками брал. И ты знаешь об этом не хуже меня.

— Знаю, — не стал отрицать Гуров. — Но сегодня ты какой‑то дерганый, Стас. Возьми себя в руки, и тогда я перестану тебя поучать.

Крячко, не прощаясь, бросил трубку. Гуров пожал плечами, сунул мобильник в карман брюк и сообщил Алябьеву:

— Они на подходе, капитан.

— Понял.

Алябьев слегка сдвинул штору. Всего на пару сантиметров, но образовавшийся зазор позволял ему теперь видеть не только подъездную дорожку к дому, но и ведущий к ней переулок. Рука капитана нырнула за отворот легкой куртки‑ветровки, и пальцы привычно расстегнули кожаный ремешок наплечной кобуры.

Расчеты полковника Крячко оказались верными. Буквально через пять минут в дальнем конце проулка появились две фигуры и двинулись в сторону дома.

— Кто‑то есть, Лев Иванович.

Неосвещенный переулок не позволял Алябьеву разглядеть лиц.

Гуров машинально кивнул.

Фигуры продолжали неторопливо двигаться в полумраке и, лишь миновав темный переулок, оказались в тускло‑желтом свете фонарей. Алябьев узнал Ольгу и смог достаточно хорошо разглядеть вышагивающего рядом с ней мужчину. Спортивная сумка Старовойтовой висела на его плече.