– Твоими стараниями до нас доберется Главное управление собственной безопасности, – выдыхает Аристид.
В дальнем конце арочного пролета уже началась посадка на рейс в Стамбул. Виржини и Аристид суют свои карточки под нос стюардессам, стоящим за стойками перед дверями, гордо игнорируют их вопросы, не обращают внимания на их протесты, отодвигают их в сторону, словно обслугу, и бросаются вперед, в посадочный рукав, который дрожит под весом их высоких форменных ботинок.
Шум аэропорта стихает у них за спиной. На смену резкому искусственному свету приходит ночная тьма. Изгибы и раздвигающиеся стены-гармошки поглощают шум, ведут во тьму подземелья. Выстеленная ковром кишка виляет у них под ногами. Стук ботинок гулко отскакивает от стен. Изгибающийся коридор ведет все ниже, загибается в широкие повороты, раскручивается и в конце концов выводит к ярко освещенной площадке.
Стоящая у входа в самолет изящная молодая брюнетка энергичными жестами объясняет семье пассажиров, как пройти к местам, а затем с приветственной улыбкой поворачивается к ним.
29
Растрепанный вид Виржини, ее не первой свежести форменные штаны, лицо в красных пятнах, капельки пота на лбу, всклокоченные волосы резко контрастируют с истинно парижской элегантностью стюардессы, затянутой в темно-синее платье с широким вишневым ремнем: крупная плоская пряжка ровно по центру, идеальная прическа, скрученные в пучок волосы убраны в черную сеточку.
– Нам нужно поговорить с командиром корабля, – заявляет Виржини, заходя в самолет.
– По какому поводу?
Стюардесса пытается найти на их форме знаки отличия, герб или какой-нибудь бейдж.
– Позовите командира корабля, – командует Виржини, поняв, о чем думает девушка.
Виржини удивлена неожиданной, замешанной на раздражении властностью, которая звучит в ее собственном голосе. Она поворачивается к кабине пилотов, видит светящуюся в темноте приборную доску, навигационное оборудование, центральный пульт управления, с нетерпением ждет появления командира корабля, словно она пришла выяснить с ним отношения.
Пилот выходит из кабины вслед за бортпроводницей, кивком приветствует полицейских.
– У вас на борту иностранец, которого депортируют из Франции, – объясняет Виржини. – Мой наряд доставил его сюда из Центра в Венсенском лесу. Вы ведь знаете, что он не согласен с решением о своей депортации?
Командир корабля слушает, ничего не подтверждая и не отрицая: он явно хочет понять, к чему она ведет. Виржини старается заглушить робость, которую ей внушает его элегантный двубортный пиджак, скроенный так, что плечи в нем кажутся очень широкими, его отглаженные брюки с безупречными стрелками, нагрудный знак пилота, и продолжает говорить, не сдавая позиций под властным взглядом летчика.
– Он нас изводил всю дорогу сюда. В Центре задержания его едва сумели утихомирить. Перед отъездом нам пришлось обтирать его бумажными полотенцами. Как вам сказать помягче? Он с головы до ног измазался собственными экскрементами. Это был просто ужас. Его пытаются депортировать уже во второй раз. В первый раз он выпил бутылку шампуня, и его пришлось отправить в больницу.
Она продолжает рассказывать. Чувствует, как во рту скапливается слюна, смягчающая горло и помогающая ей говорить, дающая шанс расставить все по местам согласно ее плану.
– После того что он нам сейчас устроил у Центра депортации, мы чувствуем себя хуже некуда. Вы ведь можете снять пассажира с рейса? Я переживаю за вас, я…
В наступившей за этим тишине кажется, что все они слышат, как вращаются шестеренки судьбы. Командир корабля внимательно изучает эту настырную женщину с растрепавшимися волосами: из-за несобранных, торчащих во все стороны прядей кажется, что это она сбежала от полиции. Вслед за Аристидом и Эриком он тоже вынужден против своей воли признать, что, несмотря на ее сдержанный тон, она в ярости – и в ярости она прекрасна. Стоящий рядом с ней напарник неопределенно улыбается, и оттого пилоту вдруг кажется, что это провокация. Вместе эти двое выглядят весьма забавно: вероятно, именно поэтому их история кажется правдоподобной. Такие подробности не придумаешь. Командир корабля собирается спросить, почему предупредить экипаж прислали их, а не пограничников, но затем передумывает: это бы ничего не изменило, у него на борту в любом случае оказался дебошир. Он раздосадованно вздыхает.
– Ну почему все опять валится на нас? – спрашивает он у бортпроводницы, призывая ее в свидетели, в сообщники.
Читать дальше