Константин Бахарев: Начальник уголовного розыска. Непридуманное

А в станице все всё знают. Вот и смотрят так, странно. И жена участкового тоже, да скорее всего, в курсе, вот и нервная такая.

Небо такое чистое, синее, пахнет цветами, а где-то рядом закопаны мои друзья. Надо отсюда убираться. Стоп. А в самом райотделе менты куда подевались? И водитель этот угодливый, довез всего за сто рублей. Может, сектанты тут какие орудуют? Точно. Быстро, незаметно, непонятно. И менты ни при чем. Кошмар.

Из станицы я выбрался затемно. Пригибаясь, сделал огромный крюк по полям и вышел на трассу. Поймал грузовичок и на нем добрался до Георгиевска. Всю дорогу я держал руку за пазухой, на пистолете. Было страшно и кружилась голова

До пансионата я еле дошел. Голова продолжала кружиться, земля как будто потряхивалась. Не хватало еще упасть.

У себя в комнате достал бутылку водки, налил с полстакана, выпил, занюхал тыльной стороной ладони. Зашел Иваныч.

— Слушай, Иваныч, — заговорил я. Причем появилось чувство, что я забыл, как произносить слова. Напрягся, сел поудобнее. Лечь побоялся, возникло ощущение, что если лягу, исчезну. — Иваныч, а как тебя зовут?

— Меня? Так-то Виталий Иванович я, — сторож присел на стул и разлил водку по стаканам.

— Виталий, — повторил я и закашлялся. — Виталий. А может, Тайлер? А? А помидоры не выращиваешь? Для друзей с другой Земли.

"С ума просто схожу, — решил я. — Сектанты и инопланетяне мерещатся. Что делать-то? Что делать? Напьюсь, к черту! Пьяному не страшно".

— Помидоры у меня знатные, — закурил Иваныч. — Это ты верно сказал, друзья хвалят.

— А в бога ты веруешь? — я уселся на койке поудобнее. — В церковь ходишь?

— У каждого свой бог, — Иваныч почесал ухо. — У меня один, у тебя другой. Любить надо бога. И не в себе, а в людях. Вот помню, сектанты у нас жили лет двадцать назад. Такие с виду, тихие люди, а на самом деле, ого-го!

Я вздохнул и подвинул стакан поближе к бутылке.

Проснулся от резких толчков. Открыл глаза. Около кровати стоял Витька Пинегин. Его качало. Белая футболка на нем спереди была заляпана красными пятнами. Подборок, щеки, губы, все было в красном.

— Леха, вставай, — прогудел Витька. — Пойдем к нам.

— Куда? — пролепетал я. — Куда, Витя?

— У нас вообще здорово, — Витька, покачиваясь, взял пустую бутылку и презрительно на нее посмотрел. — Водка — это ерунда. Пойдем, не пожалеешь.

— Нет, не хочу, — я не мог оторвать глаз от красных пятен на футболке. На Витькино лицо мне было страшно смотреть.

— Ну ладно тогда, — Витька, кренясь на бок, пошел к двери. Обернулся. — Прости меня, Леха, прости.

И ушел.

"Нельзя бояться, — подумал я. — Нельзя".

Вскочив с койки, я побежал за Витькой. И уткнулся во входную дверь. Она была закрыта изнутри на железный крюк. Рядом, из комнаты около входа, доносился мощный храп Иваныча.

"Спокойно, — подумал я. Меня мотнуло на стену, и я сполз по ней на пол. — Просто я слишком много пью. Это белая горячка. Галлюцинации, алкогольный бред. Спокойно, Леша, спокойно".

Собравшись с силами, я поднялся и побрел к себе в комнату. Заставил себя распрямиться. Зашел, сел на койку, осмотрелся. Закурил. Вытащил из-под кровати сумку, нашарил там последнюю бутылку водки. Открыл, плеснул, выпил. Выпил еще, лег на кровать и уснул.

Утром меня разбудил Иваныч.

— Леша, ты вчера про помидоры говорил, — он поставил на стол банку соленых помидор. — Вот, домой сходил, принес, попробуй.

— Давай, — согласился я. — Иваныч, ты ночью никому двери не открывал?

— Да нет, — он закурил. — Кому тут ходить?

— Ты прав, — согласился я. — Ходить тут некому.

"Белая горячка. Делириум тременс. Да и пропади все пропадом. Напьюсь, если так карта легла. Главное, ствол не потерять. Надо же, приблазнило, Витька, и весь в крови. Ха-ха. Алкаш! Мне все кажется. А Иваныч? — я задумался, но мозг тут же подсказал выход. — У меня проблесками, как мигалка на милицейской машине. Тут нормально, тут глюки. Нет, если белая горячка, надо пить. Хотя, вроде алкоголики не пьют при белой горячке. Они боятся всего. А я боюсь? Хм. А я не боюсь. К черту, лучше выпить. Бутылка почти полная".

— Наливай, Иваныч, — сказал я, одевая джинсы. — Закусим твоими замечательными помидорчиками, мистер Тайлер.

"Белая горячка, — определился я. — А парни просто не попадают в мои проблески. Сейчас увезут меня в больницу, обколют, и домой. А галлюцинации пройдут".

Иваныч разлил по стаканам водку, достал из банки помидоры — с дразнящим запахом черной смородины и хрена.