Константин Бахарев: Начальник уголовного розыска. Непридуманное

Нач. КМ всполошился. Нельзя так просто вот взять и арестовать полковника милиции. Проверку надо сначала провести.

Прокурор отмахнулся, ерунда. И стал думать вслух. Неудобно начальника ОВД в местном ИВС держать. Решил отправить его в ИВС соседнего района. Позвонил туда и попросил автозак прислать. Сказал надо, и все. Тамошние менты знали его нрав, и даже переспрашивать не стали, и отговариваться. Выслали автозак.

Нач. КМ долго убеждал прокурора, что так дела не делаются, и все-таки убедил. Прокурор успокоился и решил пока не арестовывать полковника.

Попили чаю, покурили. Звонит нач. ОВД и просит нач. КМ зайти к нему. Тот вместе с прокурором заходит. Обсуждают какие-то дела.

Подошли к окошку, курят. И тут во двор заезжает автозак из соседнего ОВД.

— А зачем это соседский автозак приехал? — спрашивает полковник. — У нас и свой на ходу.

— Да это я вызвал, — отвечает прокурор. — Надо мне.

А начальник КМ стоит рядом и думает: "За тобой, товарищ полковник, за тобой автозак приехал".

В этом же райотделе, за полгода до воровства начальника. Рассказывал мне опер УБОПа.

Водитель начальника областного УБОПа отпросился у шефа на выходные в родную деревню съездить. Тот разрешил.

Вечером, в местном кафе схлестнулся водитель с чеченцами тамошними. Получил по морде, достал ствол и отвел их в райотдел.

Чеченцы друзья местных ментов оказались. Дежурный ствол отобрал и в кутузку водилу закинул. Тот немного обалдел, но выпросил право позвонить в Пермь, чтобы за машиной приехали, типа, она же казенная.

Нач. УБОП по телефону выслушал сообщение водителя и послал за машиной дежурную группу СОБРа.

Те подъехали под утро. По всем правилам милицейского боя и освобождения заложников ворвались в райотдел, выпустили водителя, узнали у перепуганной (очень похмельной) дежурной смены адреса чеченов и поехали обратно. Свой убоповский следователь возбудил дело по хулиганству и троих чеченов водворили в областной ИВС.

Привезли их туда на машине, на которой водитель пострадавший ездил. Самого его домой отправили. Дежурный по ИВС кореш его был. Смотрит, машина знакомая, а корефана нет. — А где он? — спрашивает у бойцов СОБРа. — Да эти его грохнули, — говорят мужики и кивают на чеченов, имея в виду, что отмудохали. Дежурный решил, что убили.

Чеченам в ИВС очень не понравилось.

Другой райотдел Пермского края. Тут я в курсе дел был.

Ввели операцию "Вихрь — Антитеррор" (дурь известная). По-моему, это первый раз ее тогда вводили. Но это ладно, показатели же требуют.

И тут случается вот что.

В ночной кафешке мужики пьют водку. Пили, пили, и двое ушли. Третий остался. И чего-то он проголодался. Заказал у барменши куру-гриль. Та ему подала, взвесила и говорит: "С вас 53 рубля 40 копеек". Тот головой кивнул, сел за стол, отломал ногу у птицы и начал грызть. Барменша ему орет — деньги давай. Мужик головой кивнул, подходит к стойке. А в кармане только полтинник. Больше нет. Говорит ей, что днем занесет остальное. Та орет. Он ей — забирай курицу обратно, там только нога одна покусана. Не берет. Нажимает кнопку, приезжает наряд. Берут заявление с барменши. Мужика в кутузку. Утром наш светлоголовый начальник ОВД (бывший многолетний замполит и парторг) советуется с начальником следствия (тоже ума палата). В итоге возбуждают дело по грабежу. Ущерб — 3 рубля 40 копеек. Мужика закрывают по "сотке". И на селекторе наш светлоголовый гордо докладывает о содеянном генералу. Прикол в том, что мужик-куроед был по нации — чеченец. И угодил он как раз под эту операцию "Вихрь-Антитеррор". Правда, обстоятельства дела наш шеф туманно доложил, а про ущерб вообще промолчал.

Мне стало смешно. Я взял в союзники прокурора и полдня мы убеждали наших светлоголовых не позориться, а дело похерить.

Похерили, в конце концов.

Одного чеченца у нас в районе посадили за кражу. По пьянке чего-то утащил. Вообще, у нас в районе было около десятка чеченцев. Практически все они обрусачились, пили водку и вели себя нормально.

Так вот этот мужик угодил на северную зону. Там он вошел в доверие к начальству и начал возить туда какой-то товар в обмен на лес. И так ему доверяли, что ездил он один.

И как-то раз не вернулся. Пропал.

Ну, заявление, побег, розыскное дело.

А в Чечне война шла. Розыскник меня спрашивает, запрос на его родину, в Чечню отправлять? Конечно, говорю, бумажка в деле должна быть.

Ответа мы не ждали, а он пришел.

Письмо от беглеца. Пишет, что ему очень неудобно и стыдно. Но ехать не хочет, потому что холодно на зоне и просит, чтобы ему разрешили досиживать у себя дома. Местный участковый в том же письме ходатайствует об этом.