Анатолий Ромов - Колье Шарлотты

— Сергей Валентиныч, я сделал все, что мог. — Ант пожал плечами. — Вы спросите что-нибудь полегче. Ну… в таких случаях обычная причина — трусость.

— Трусость?

— А что, разве так не бывает? — Ант прищурился. — Бухнуло в голову? Просто испугался человек? Можно допустить — почудилось, что следят. Как говорят фарцовщики, секут. Ну и во избежание, так сказать, он из двух зол выбрал меньшее.

— Все это верно. Но ощущение. Понимаешь, Ант, ощущение! Сам-то он что говорил? То же, что в протоколе?

— Да. Надоело. Устал.

— Устал. А ведь, судя по собранным сведениям, этот Горбачев жил припеваючи. Был завсегдатаем лучших ресторанов города. Не ощущал никакого недостатка в деньгах.

— Но ведь так же и должно быть, Сергей Валентиныч, — в сердцах сказал Пааво.

— Может быть, может быть. Но, кроме того, были тщательно опрошены все его родственники. У Горбачева здесь, в Таллине, живут мать, отец и старший брат. Потом опросили друзей, приятелей, просто знакомых. Их у Горбачева, кстати, набралось довольно много. Конечно, мы понимаем: личная жизнь человека часто бывает за семью печатями. Но все-таки, если никто, абсолютно никто при первых опросах не мог сказать, что Горбачев был чем-то озабочен, обеспокоен и так далее, это о чем-то говорит. Он как будто бы был абсолютно доволен жизнью.

— Ну, это еще не повод, — заметил Ант. — Опросы, сами знаете, Сергей Валентиныч, вещь ненадежная.

— Поэтому мне так и важно… ощущение. Ощущение, Ант.

— Ощущение одно, Сергей Валентиныч. Испуг.

— А у тебя, Володя?

Я подумал. Пожалуй, Ант прав.

— То же самое. Мне показалось — просто испугался парень.

— Испугался… Испугался. А чего?

— Наказания, естественно.

— А может быть, не наказания? — Сторожев помедлил. — Ладно, хорошо. — Он протянул нам бумажки с заключениями и фотографии. — Вот, посмотрите, баллистическая и трасологическая экспертизы, медицинское заключение, результаты вскрытия… ну и фото. Хотя вы сами все видели.

Мы с Антом старательно просмотрели заключения и фото. Ничего нового для нас в них не было. И все-таки мне сейчас хотелось хоть что-то выцарапать из этих заключений. Я вгляделся. «Бригада патологоанатомов… в составе… установила… Пробита правая височная кость… с одновременным поражением… Смерть… наступила мгновенно».

— Судя по всему, стрелял специалист. — Сторожев взял одну из фотографий. — Как в десятку. Специалист, который умело использовал обстановку, приготовившись к стрельбе заранее и применив глушитель и оптический прицел. Дополнительные данные в пользу этого заключения: ни в одном из домов, откуда мог быть произведен выстрел, не обнаружено никаких следов стрелявшего. Не найдено ни одного свидетеля, который мог бы хоть что-то сообщить. Скажем хотя бы, кто видел что-то подозрительное. Или кого-то. Будто не человек стрелял, а тень. Выстрелила эта тень бесшумно — и нет ничего.

— Сергей Валентинович, это, кстати, вполне возможно, — сказал Ант. — Просто для такого выстреле надо было знать, что Горбачев придет к нам с утра. У того, кто стрелял, наверняка была облюбованная заранее точка. Бесшумно выстрелить, насадив глушитель, и попасть с первого выстрела в висок для классного стрелка, да еще с оптическим прицелом, — задача нетрудная. А скрыться… Скрыться в такой ситуации, пока разберутся, что к чему, еще проще. Спрятал оружие, скажем, в портфель или в сумку, вышел на улицу. И привет.

— Хорошо излагаешь. Не спорю. Но спрашивается: зачем было такому человеку убивать, в общем, мелкого спекулянта, шестерку? Володя, вопрос и к тебе.

— Ну, думаю… — Честно говоря, я и сам сейчас не понимал зачем. Помедлив, решил отделаться общей фразой: — Думаю, кому-то он мог очень помешать, этот Горбачев.

— Понимаешь. Все правильно, правильно. Только вот кому и чем? — Сторожев взял записную книжку. — Может быть, что-то есть в этой книжке?

— Наверняка, — сказал Ант. Ясно было, что шеф уже давал эту книжку «на обработку».

— Я показывал эту книжку в НТО.

— Кому интересно? — спросил Ант.

— Уфимцеву. Знаете такого?

— О, — Ант покачал головой, — Эдик Уфимцев — это марка. Возможно ли вообще в этом мире не знать Уфимцева.

— Ну, ну, — сказал Сторожев. — Рад, что цените. Эдик Уфимцев, или, если уж по всем правилам, Эдуард Андреевич Уфимцев, номинально занимал в нашем управлении должность заместителя начальника научно-технического отдела. Кроме того, он возглавлял лабораторию по валюте и ценностям. Но, если говорить честно, для меня, да и для всех, Эдик Уфимцев был чем-то гораздо большим. Хоть он и кончил исторический факультет, но, скажем, все, что касалось алмазов и бриллиантов, знал на уровне хорошего ученого-петрографа. Фанатик? Нет, пожалуй, не то слово. Эдик был в какой-то степени энциклопедией, человеком, который знает все или почти все о мире фарцовщиков, спекулянтов валютой и драгоценными камнями, где бы они ни жили — в Москве, Ленинграде, Таллине или, допустим, каком-то еще городе. Скажем так, Эдик был в какой-то степени человеком увлеченным. Если тебе нужно было срочно узнать хоть что-то о законах, обычаях, порядке совершения сделок или еще о чем-то, что происходит в мире, как он выражался, «крупной фарцы», Эдик мог в любой момент, поймав тебя за пуговицу, подробно и точно, не заглядывая ни в какие справочники, изложить тебе все, что требовалось.