Андрей Кивинов: Дублер

– Чего ты, Эдик, с ним терляево note 2разводишь? Он же быкует, в натуре. Слышь, педик? Кончай пыль варежкой хватать. Где, бля, бумаги? Я из тебя сейчас Бонивура note 3сделаю.

– Кого-кого, простите, Николаша?

– Книги читать надо, Эдик. Стыдно.

– Значит, так. Я расколю его с семи ударов.

– Я попробую расколоть с пяти.

– Я, пожалуй, с трех.

– Раскалывайте! – Геворкян поправил пенсне, – ой, тьфу… Виноват, это автоматически. Отпусти его немедленно, Николай.

Николаша отпустил браслеты и, когда Валера рухнул на кресло, нанес еще один удар – ладонями по ушам.

– Ну как, горяченький? Не жарко?

Геворкян опять набрал номер.

– Алло, Игорек. У нас тут проблемы. Где там наша бьютифул вумен? Все плачет? Ну, пускай теперь покричит. Пока не на всю громкость, на пол-оборота. Включайте.

Адвокат поднес трубку к уху поймавшего легкий глюк Валеры.

– Валерочка-а-а-а… Господи, отпусти-те-е… А-а-а.

Валера резко ударил адвоката по коленке, тот взвыл и выронил телефон. Книголюб Николаша мгновенно прижал своей крабьей клешней шею Любимова к спинке кресла.

– Кадык вырву, петух!

– Ладно, ладно, – захрипел Валера. – Пусть Алену отпустят…

Николаша убрал клешню, поднял упавший телефон.

– Алло, Пластилин. Убавь громкость.

Геворкян, потирая колено, сел на стул.

– Слушаю. Где бумаги? В сейфе?

– Нет. Позови Каравая, я расскажу. Он привезет.

– Хорошо. Виктор, будьте любезны!

Вернулся Караваев.

– Ну что, Валерыч?

– Дайте нам один на один побазарить.

– Зачем?

– Я прошу.

Адвокат переглянулся с Караваевым.

– Хорошо, но имей в виду, мы за дверью.

– Чтоб вы там и остались…

– У вас есть пять минут.

Дознаватели удалились.

– Ну что, Каравай? Покаяться не хочешь?

Витька закурил.

– Не хочу. Мы, кажется, не за этим остались.

– Покайся лучше, Каравай. А то гляди, не успеешь. Кровушки на тебе много, старичок. Да и других грешков не меряно.

– Серьезно?

– Ага… Бравый постовой милиционер Витя Караваев… Отличник милиции, сплошные поощрения, гордость отдела. Ходит по рынку, охраняет порядок, вертит дубинкой на пальцах. А заодно высматривает денежных лохов. Потом переодевается по-быстрому и на «хвост». Фонариком в рожу, нож к глотке, и «желаю успехов в труде и заработной плате». И дальше дубинкой крутить, грабителей ловить. Человека в форме-то никогда не признают, да и признавать не будут, потому что не подумают. Особенно по тем временам. Что Витеньке Караваеву и надо. Поймал Витенька удачу, понял службу. Не забыл, а, Каравай? А парнишку того помнишь, Витенька?

– Какого п-парнишку? – натянуто, пытаясь состроить беззаботную рожу, спросил Караваев.

– Наркошу с рынка. Который баксы засветил и которого ты ножиком по горлу в парадняке оприходовал. Да беда приключилась, фальшивыми баксы оказались. Помнишь, Витенька, как ты убийцу активно разыскивал? Как инициативные рапорта строчил – проверьте того, проверьте этого. И начальство нас дрючило

– почему плохо проверяете? А Витенька вне подозрений, вне конкуренции. Только у Витеньки то ли масла мало, то ли жадности много – не выкинул он баксы, не сжег, как улику смертельную. Себе оставил. А говоришь, каяться тебе не в чем. Начальничком захотел стать? Валяй. Большому мудаку – большое кресло.

– Может, хватит сочинять-то… Тебе б, начальник, книжки писать. Баксы какие-то, «мокруха»… Покушения на президента я случайно не совершал?

– Ты, Каравай, в зеркало на себя посмотри. Рожу у тебя чересчур перекосило. Даже десяти классов на лбу не видно. А доказуха у меня есть, уж поверь. Припасена на крайний случай типа сегодняшнего. Как ты с баксами-то лоханулся? Их ведь Абдула по моей просьбе попросил у тебя. Так что извини, дружок… Ты только Абдулу не трожь, он не знает ни черта, а то возьмешь и ему патроны сунешь. Доказуха у меня атомная, ни твой адвокат кукольный, ни вся коллегия тебя ни вытянут. Что, загрустил, Каравай? Обидно, да?

– Нет у тебя ни хрена.

– А это дело твое – верить или нет. Не хочешь – не верь.

В дверь заглянул нетерпеливый Геворкян.

– Вам долго еще?

– Погоди, Эдик, – окончательно севшим голосом ответил Караваев, махнув рукой. – Пару минут еще.

– Хорошо, засекаю.

Валера ухмыльнулся.

– Как, Каравай, нравится шестерить? Охе-рел ты совсем, я смотрю. Шавкой на поводке служишь.

– Ты еще лекции почитай. Вон, Дубову можешь читать, а мне не стоит. Где бумаги?

– Да Дубов в сотню раз честнее тебя. Он хоть не прячется, не шухарится. Да и не бандит он, по большому счету. Извилин в башке маловато, любит повыпендриваться да покривляться. Предки обеспечили от и до – и тачкой, и баксами, мог бы по Канарам круглый год ездить. Но Вадику адреналина в кровь захотелось, вот он в ментуру и подался. Не к бандитам, кстати, а в ментуру. Но ничего, дурь-то, она с годами выветривается. А вот у тебя. Каравай, уже ни черта не выветрится, как ни кувыркайся. А теперь слушай меня очень-очень внимательно.