Николай Леонов - Аферисты (Мутное дело)

Гуров повернулся к Крячко.

– Будешь за радиста, – сказал он. – И не дай бог тебе грохнуть нашу рацию!

– Мне, как всегда, самое трудное, – проворчал Крячко.

Они съехали с асфальта и понеслись среди колосящейся пшеницы. Зеленый силуэт рощи быстро приближался.

– Я потом потихоньку назад поеду, – предупредил Боголепов. – Имейте в виду.

– Ладно, – сказал Гуров. – Десант, приготовиться к высадке!

Боголепов сбросил скорость, на секунду остановился. Гуров и Крячко приоткрыли дверцы и попадали по краям дороги. Машина тотчас сорвалась с места и, поднимая тучи пыли, помчалась дальше. Наблюдая за ней, Гуров приподнялся и высунул голову из зарослей пшеницы.

Они высадились совсем недалеко от рощи. Пожалуй, при желании Гуров мог отсюда даже рассмотреть номер машины, но это ему было ни к чему. Достаточно того, что он увидел, как Игнатьева высадили из «Мерседеса» и заставили пересесть в темно-голубой «Фольксваген», который, видимо, уже давно стоял здесь под сенью молодых деревьев.

Молодые люди, которые доставили Игнатьева в это странное место, остались возле машин и принялись неторопливо, но тщательно оглядывать окрестности. Гуров поспешно нырнул в колосья и поманил к себе Крячко, который пыхтел рядом. Лежа на животе, он колдовал над радиоприемником.

– Цел? – спросил Гуров.

– Что ему сделается? – пробормотал Крячко. – Техника импортная, паяльником делалась.

Он поймал волну и настроил громкость. Голоса, которые они услышали, были им обоим знакомы. Визгалин и Игнатьев наконец-то встретились. Разговор велся отнюдь не на повышенных тонах. Но слышно было каждое слово. Гуров был вынужден признать, что Ирина Васильевна умеет не только важничать и разыгрывать из себя важную персону – аппаратура, которую она навесила на Игнатьева, работала как часы.

Обмен приветствиями они, похоже, уже пропустили. В «Фольксвагене» уже перешли к делу.

– Какими судьбами к нам, Валентин Владимирович? – спросил Визгалин, и Гурову показалось, что за нарочитым подобострастием в его голосе прячется насмешка.

– Не буду скрывать, Александр Викторович, приехал к вам не от хорошей жизни, – важно сказал Игнатьев. – Был вынужден. И вам известно – почему вынужден. Так не пойдет, дорогой! Уговор дороже денег, как говорится. Если не хотите выигрывать тендер, так и скажите. Зачем морочить мне голову? Я, понимаешь, звоню вам – отвечают: нет на месте.

– А вы разве не в курсе, – бесцветным голосом спросил Визгалин, – какая у нас здесь беда случилась? Ваши доверенные лица были убиты, когда возвращались от меня уже с деньгами. Так что нами все было проплачено, как договаривались. К нам претензий не должно быть, Валентин Владимирович!

– Разумеется, я в курсе! – сердито возразил Игнатьев. – Еще бы я был не в курсе! Но договор тем не менее не выполнен. Это ваши проблемы, дорогой! Вы должны были скорректировать…

– Ладно, хватит ваньку валять! – вдруг злым голосом сказал Визгалин. – Думал, что мы идиоты? Еще и наглости хватило опять сюда приехать…

– Простите, что это за тон? – надменно заговорил Игнатьев. – Вам, любезный, голову напекло, кажется? Устроили встречу на каком-то поле, хамите…

– Ладно, заткнись! – оборвал его Визгалин. – Никакой ты не кремлевский советник. Я проверял – нет такого в администрации президента. Купил ты меня, сволочь! – и он вдруг отвратительно, по-женски взвизгнул. – Но ты у меня за все заплатишь!

Кажется, в салоне «Фольксвагена» в этот момент произошло что-то похожее на рукоприкладство, послышалось громкое сопение, шум, а потом вдруг Игнатьев сказал совсем другим голосом:

– Ну ладно, шеф, поерзали и хватит! Ну, не работал я в Кремле, ну что тут поделаешь! Всегда мечтал, да вот не берут меня туда. Но связи у меня действительно кое-какие имеются. И голова работает – в этом ты сам мог убедиться. Выложил же денежки, как миленький? И ведь не личные сбережения, а народные деньги!

– Ты еще и мораль мне читаешь, скотина? – с ненавистью сказал Визгалин. – Да знаешь, что я с тобой сделаю?.. Ты у меня в тюрьме сгниешь, мразь!

– Вот как раз об этом я и хотел поговорить, – вдруг деловито сказал Игнатьев. – О тюрьме и воле. Для того и приехал, Александр Викторович!

Гуров поднял голову и вопросительно посмотрел на Крячко.

– Что этот артист задумал? – шепнул он. – Импровизирует?

Крячко пожал плечами. А в динамике после небольшой паузы прозвучал неприязненный голос Визгалина:

– Что ты сказал, мошенник?