Николай Леонов - Беги, если успеешь

Гуров обернулся к Крячко.

– Может, выйти и хорошенько ему врезать? – предложил Крячко.

– Мы уже врезали, – сказал Гуров. – Второго раза они нам не позволят. Будем держать оборону. Бери автомат.

Они выбили стекло в иллюминаторе, чтобы в отсеке стало хоть немного прохладнее, но к полудню жара уже вовсю давала знать о себе. Они разделись до пояса, но это мало помогало. Обливаясь потом, они сидели на железном полу и сумрачно наблюдали, как ползут стрелки по циферблату часов. Время тянулось невыносимо медленно, но тем не менее все эти бесконечные минуты как-то сами собой сложились в долгие три часа. Судно уже давно стояло на якоре, и с него был спущен катер. Судя по всему, они уже добрались до Трех Скал.

На корабле после ухода катера стало совсем тихо, будто наверху все вымерло. Но это впечатление было, конечно же, обманчивым. Когда Гуров и Крячко попытались переправить на палубу труп охранника, их встретили таким ожесточенным огнем, что они едва успели скатиться вниз по ступенькам и долго еще не могли поверить, что остались целы.

Труп охранника перетащили в дальний конец коридора. Но его присутствие все равно ощущалось. Атмосфера в отсеке становилась все более гнетущей. Юрий Леопольдович совсем скис и, кажется, уже жалел, что сделал выбор в пользу законности и порядка. У Гурова настроение тоже не было радужным, но он был уверен, что умирать еще рано.

– Удалось в первый раз, удастся и во второй, – убежденно заявил он, стараясь поднять боевой дух своей команды. – Подумаешь, фальшивомонетчики! У них сейчас у самих поджилки трясутся.

– Может, и трясутся, конечно, – заметил на это Крячко, – но если они люк наглухо задраят, то нам это мало поможет, Лева. Пробиваться надо, пока их на борту мало. Это единственный шанс.

– Это глупость, а не шанс! – возразил Гуров. – Нам отсюда просто не выскочить. Один автоматчик нас всех положит. Ждать надо. Я надеюсь, что, когда обратно пойдем, удастся привлечь чье-нибудь внимание. Дадим очередь в иллюминатор. Хорошо бы пограничный катер подвернулся.

– Ты за все эти дни тут хотя бы один пограничный катер видел? – скептически спросил Крячко. – Я думаю, капитан этого корыта собаку съел в этом деле. Он таким маршрутом возвращаться будет, где нам ничего не светит. Встанет в какой-нибудь глухой бухте, и дней через пять мы все тут загнемся от жажды. Лучше уж, как в кино, с оружием в руках.

– А может быть, действительно попробовать договориться с Даниилом, господа? – робко подал голос Вазалевский.

Гуров посмотрел на него с сочувствием.

– У Даниила сообщница была, Юрий Леопольдович, – сказал он. – Очень умелая и хитрая женщина. Она нас с Крячко едва в скале не замуровала – заряд под водой взорвала. Они его там заранее припрятали, чтобы нам сюрприз сделать. Только сюрприз был приготовлен и для самой этой женщины. Она считала, что бомба сработает через две минуты после того, как будет включен взрыватель, а он сработал немедленно. Теперь понимаете, с кем предлагаете договариваться?

Вазалевский пристыженно замолк, а Крячко, широко раскрытыми глазами уставившись на Гурова, тихо спросил:

– Так она умерла?

– Даниил сам сказал. Похоже, не врал. Почему мы с тобой и живы остались. Бомба, видимо, снаружи припрятана была. Самсонова взрыватель включила, еще не заплыв в пещеру – понадеялась, что время есть. Впрочем, окончательный ответ на этот вопрос может дать только экспертиза, но я думаю, Даниилу было выгодно ее убрать. Слишком уж большой объем информации она сосредоточила в своей хитрой голове.

– Значит, мир ее праху, – задумчиво проговорил Крячко. – Знаешь, Лева, это была самая странная история в моей жизни. Даже сейчас я не знаю, как к ней относиться. Почему-то у меня нет на нее зла. Как думаешь, в чем тут дело?

– Дело тут простое, – ответил Гуров. – Злиться на самого себя надо. Это гораздо продуктивнее, да и мозги освежает. Ты меня извини, но твоя неожиданная доверчивость чуть обоих нас не угробила. В следующий раз, прежде чем завести курортный роман, проведи оперативную разработку объекта.

– Знаешь, если мы отсюда выберемся, я и в самом деле никогда больше не поеду на море, – грустно сказал Крячко. – Ни за какие коврижки. Не нравится мне тут.

– Это вы зря, – неожиданно улыбнулся Юрий Леопольдович. – Вы сюда просто так приезжайте – расслабиться. Сразу почувствуете разницу.

– Спасибо, я теперь у себя дома на диване расслабляться буду, – буркнул Крячко.