Николай Леонов: След оборотня

– А чего мне отпираться? В мои семьдесят лет бояться тюрьмы грех. Простите, Христа ради, бес попутал, – усмехнулся Гвоздев и с удивительной легкостью подвинул сыщику кресло. – Да вы присаживайтесь. Сейчас я все по порядку расскажу, а потом, если захотите, можете протокол составить.

История, рассказанная Гвоздевым, была предельно проста и банальна. Несколько лет назад он вышел из преступного бизнеса на почетную пенсию, добровольно передав все свои дела преемнику. Однако полностью с преступниками старик не порвал. Иногда к нему приходили за советом, иногда просили свести с нужным человеком, но в подробности всевозможных махинаций Гвоздев уже не вникал. Просто тихо доживал свой век, пока любимый внучек не оказался по самые уши в дерьме, обвиненный в участии в групповом изнасиловании, приведшем к особо тяжким последствиям.

Безмозглому юнцу грозили минимум семь лет тюрьмы, и старик бросился его выручать. Как назло, родители девушки оказались крайне принципиальными и напрочь отказались от денег, желая во что бы то ни стало увидеть насильников за решеткой. Пришлось поднимать старые связи, налаживать новые контакты и изворачиваться изо всех сил. Вот тут-то на него и вышел один из руководящих чинов МУРа. Он сказал, что поможет спасти внука от тюрьмы, но ему нужно, чтобы старые связи Гвоздя начали работать на него. У старика не было выбора, и он согласился, пообещав «одноразовые» услуги. Однако затем начался банальный шантаж, и Гвоздеву вновь пришлось с головой окунуться в преступную деятельность.

– Впрочем, до убийств пока дело не доходило. Так, мелкие поручения вроде рэкета, – закончил старик свой немудреный рассказ. – А когда сегодня от меня потребовали найти боевиков, причем сделать это нужно было самому, а не через посредников, я понял, что пришла пора завязывать со всем этим дерьмом. Меня предупредили, что операция провалилась, и велели держать язык за зубами, но я послал все к дьяволу и решил, что, если вы сегодня за мной не приедете, завтра пойду в милицию сам. Стыдно мне стало за свою жизнь, да и негоже пристало мне в мои-то годы тюрьмы бояться, – вновь повторился старик, и на секунду в комнате наступила тишина. – Я ведь, когда Ширяев пропал, понял, что его собственные же подельники порешили. А как узнал, что вас на это дело поставили, понял, что выкрутиться им все равно не удастся. Да и мне отвечать придется. Вот так-то!..

– Лева, твоя слава впереди тебя бежит, – встрял в разговор Станислав, но Гуров не обратил на него внимания.

Гуров сострадания к непутевой жизни Гвоздева, решившего раскаяться на старости лет, не испытывал. Как не испытывал и удовлетворения от того, что дело наконец-то можно будет закрыть. На сыщика навалилась усталость, и пульсирующая боль в руке заставила поморщиться.

– Мне нужно, чтобы вы назвали фамилии тех людей, с кем работали в последнее время, – устало потребовал он от Гвоздева. – А также факты всех преступлений, в которых принимали участие.

– Записывайте, – предложил Гурову старик. – Только поймите, что мое дело в этой организации было маленьким. Я всего лишь за прикрытие отвечал. Финансами и незаконными операциями ведали другие.

– Кто? – резко задал вопрос сыщик.

– Ширяев. Но не сам, – ответил Гвоздев. – Меня, конечно, в такие детали не посвящали, но у меня есть свои способы добычи информации. Я знаю, что непосредственно дела с продажными ментами вел его управляющий, Трофимов. Он у них, как тот подставной директор в «Золотом теленке». Даже если арестуете, всю вину на себя возьмет, но подручных не выдаст. Еще тот кент!

– Ну, это мы еще посмотрим, – усмехнулся сыщик, поняв, что его догадка относительно Трофимова была верна. – Так кто непосредственно с вами связывался?

– Только один человек. Но я знаю почти всех. Своя собственная служба безопасности, если вы понимаете, – усмехнулся старик. – Я вам скажу, что знаю, но обещайте мне одно. Дело моего внука давно закрыто. Не пересматривайте его. А с девушкой я сам договорился. Мы с ней потом, после окончания дела, встретились и без ее родителей поговорили. Я ей столько заплатил, что она на всю жизнь обеспечена. Она не возражала. Так вы обещаете мне, Лев Иванович, дела снова не поднимать?

– Я ничего обещать не могу, – после некоторого раздумья ответил Гуров. – Могу только сказать, что, если родители на апелляцию не подали, я ничего предпринимать не стану. В конце концов, это их дело.

– Вот и хорошо. На большее я и не рассчитывал, – обрадовался Гвоздев. – А теперь записывайте. – И когда Гуров подозвал Соболева, Гвоздев начал диктовать…