Арне Даль - Дурная кровь

— Перерыв… длиной почти в пятнадцать лет, — вслух подумала Черстин Хольм. — А это точно тот же самый человек, а не… как это называется?

— Copycat [10] Подражатель (англ.) , — подсказал Йельм.

Хультин покачал головой.

— ФБР исключило возможность подражания. В способе убийства есть детали, которые никогда не сообщались средствам массовой информации и были известны только нескольким посвященным сотрудникам. Либо преступник хорошо скрывал свои жертвы в течение пятнадцати лет, либо он в свое время решил закончить или передохнуть, а потом жажда крови снова взяла верх. Так во всяком случае думает ФБР. Именно поэтому в розыск был объявлен мужчина среднего возраста. Вряд ли он начал свои художества совсем юным, скорее всего ему уже тогда было лет двадцать пять, не меньше, значит, сейчас не меньше сорока пяти.

— А то, что он “европейского вида”, тоже чем-то подтверждается? — не мог не уточнить педантичный Сёдерстедт.

— Почти все серийные убийцы принадлежат к европейской расе, — пояснила Черстин Хольм. — Об этом феномене много спорят. Возможно, это своего рода генетическая реакция, вызванная крушением многовекового господства белой расы.

— Выборочный фашизм, — неожиданно выпалил Йельм.

Сотрудники “Группы А” несколько секунд молчали, размышляя над этим определением. Задумался даже Хультин.

— Что собой представляют его жертвы? — наконец произнес Чавес.

Хультин опять углубился в листочки, и пока он их перелистывал, Йельм успел подумать о преимуществах интернета и кодированных электронных сообщений, возможности которых пока еще были ими не до конца освоены. Активно этим пользовались только Хорхе и Черстин. Они всегда очень раздражались, если кто-то не мог вовремя предоставить нужную информацию.

— Сейчас посмотрим, — спустя еще некоторое время проговорил Хультин.

Чавес не смог сдержать стон нетерпения, за что был вознагражден взглядом начальства, свидетельствующим о том, что очередная оплошность сотрудника замечена и может помешать его карьерному росту. Наконец его сиятельство изрек:

— Здесь большой разброс. Все двадцать четыре человека очень разные. Пятеро иностранцев, включая Хасселя. В основном это мужчины среднего возраста европейской расы. Что может быть истолковано проницательным прогрессивно мыслящим полицейским как косвенное проявление ненависти к самому себе.

— Если закрыть глаза на тот факт, что убивать он начал, когда еще был очень далек от среднего возраста, — тут же возразила Черстин.

Хультин бросил на нее испепеляющий взгляд и продолжил:

— Многие трупы остались неопознанными. И хотя списки пропавших людей в США занимают целый талмуд, количество неопознанных жертв кажется неоправданно высоким. Десять человек из двадцати четырех.

— Может, есть хоть какие-нибудь различия между первой и второй сериями?

Снова знаменитый взгляд Хультина. Потом методичное перелистывание страниц. И вдруг находка.

— Во второй серии все шесть жертв идентифицированы. Значит, в первый раз неизвестными остались десять из восемнадцати человек. Большинство. Возможно, это о чем-то говорит, но я пока не готов делать выводы.

— Может быть, идентификацию осложняет стиль убийства? — спросил Йельм.

Было очевидно, что умы сотрудников заработали в полную силу. Этого момента все они ждали с нетерпением. И уже никого не смущал цинизм задаваемых вопросов.

— Нет, — ответил Хультин. — Он не вырывает жертвам зубы и не отрезает кончики пальцев.

— А что он делает? — спросил Нюберг.

— Подожди, — остановил его Чавес, глядя в свой исписанный блокнот. — Мы еще не закончили. Так кем же все-таки были те, кого удалось опознать? Может, у него пристрастие к какой-то социальной группе?

Хультин снова углубился в дебри информации. Роясь в бумагах, он сказал:

— Ответы на свои вопросы, вы вообще-то можете найти в полном отчете ФБР, который сегодня вечером нам пришлет спецагент Ларнер. Сейчас мы с вами опережаем события, ну уж ладно.

Тут он нашел то, что искал.

— Все восемь человек, опознанных в первой серии, закончили университеты. Похоже, он не любит образованных людей. Шестеро во второй серии составляют довольно пеструю компанию. Возможно, с годами наш убийца стал демократичнее.

— Мы до пола когда-нибудь дойдем? — резко прервала его Черстин Хольм.

В аудитории воцарилась тишина, потом Хультин понял, о чем идет речь.

— Одна женщина в первой серии. Одна из восемнадцати. Во второй — две женщины из шести.