Анатолий Степанов - Чума на ваши домы. Уснувший пассажир. В последнюю очередь. Заботы пятьдесят третьего. Деревянный самовар (пьянки шестьдесят девятого года)

— Нам дороги эти позабыть нельзя… — попытался было спеть Смирнов и был наказан: в самом прямом смысле слегка прикусил язык. Стал осторожнее — заговорив, рот широко без надобности не открывал: — На кой черт ты народ поднял, Гриша?

— Я же говорил, Александр Иванович. Прочесывается массив.

— Ты, Поземкин, этот массив хоть прочесывай, а хоть причесывай. Полезность от этого одна: никакой полезности. Я в этом лесу ночью в метровую щель в вашем оцеплении уйду.

— У нас пять собак, — похвастался Поземкин.

— Собак, я думаю, у вас значительно больше, — заметил Смирнов и добавил: — А еще больше необученных балбесов в цепи, количество которых собьет с панталыку любую, даже хорошо натасканную собаку.

— Но ведь делать что-то надо! — жалобно сказал Поземкин.

— Вот ты и делаешь что-то. А делать надо — дело. Скоро доедем-то?

— Еще километра полтора-два.

И точно: вскоре сквозь поредевший лес стал просматриваться обширный и высокий костер. Видимый поначалу как большой источник света, он по приближении превращался в таинственное таежное чудище, бешено размахивавшее оранжево-красными флагами в своем непредсказуемом танце.

Свободный огонь манил: у костра стояли люди — человек пять-шесть — и неотрывно разглядывали извивавшиеся языки пламени.

— Ратничкин, значит, вас видит, а вы его — нет, — кряхтя нарочито, сказал, вылезая из «газона», Смирнов. — Господи, счастье-то какое! Отмучился!

— Костры только у командно-сборных пунктов, — пояснил Поземкин, заглушив мотор. — Цепь — в пятистах метрах отсюда. А прочесывают мои и народная дружина.

Смирнов подошел к костру и вытянул к огню ладони. Вовсе нехолодно было, просто хотелось потрогать пламя. Все-то мы — язычники с Огненной земли. Но пламя, как и положено, укусило: Смирнов отдернул слегка прихваченные руки и учуял запах паленой свиньи. Это волоски на тыльных сторонах его ладоней. Посему разозлился и строго потребовал у подошедшего Поземкина:

— А ну давай сюда твоего наблюдательного Арефьева!

— Сейчас распоряжусь, чтобы нашли.

Нашли бойца ВОХРа Петра Арефьева нескоро. Сначала Поземкин ждал, когда подчиненные его найдут, потом сам отправился на поиски. Сам и нашел. Оттого, что перетрудился, был раздражен и, поставив бойца ВОХР напротив подполковника Смирнова, без доброжелательства распорядился:

— Обо всем, что видел, доложишь товарищу подполковнику. Все в подробностях, чтобы ничего не пропустил! И, главное, точно, все как было. Понял, Арефьев? Главное, чтобы точно!

Думал Смирнов, что боец ВОХРа при здешнем дефиците на рабочие руки либо старичок, либо мальчишечка. А перед ним стоял заматеревший сорокалетний амбал. Расставив ноги на ширину плеч, амбал, чуть наклонив голову, из-под бровей мутно смотрел на подполковника. Скорее всего еще один бывший вертухай. Везло Смирнову, везло.

— Куда вы шли, Арефьев, когда увидели Ратничкина? — без предисловий начал Смирнов.

— Домой.

— А где вы живете?

— В третьем квартале.

— Не понимаю, — признался Смирнов.

— Это квартал сразу же за поворотом, за закусочной, — пояснил Поземкин, — эти дома государственные, а не частные.

— Вы ведь сегодня в райкоме дежурили?

— Так точно.

— Что ж так странно домой шли?

— Я ж не с работы шел. Я от земели шел. Он механиком в тракторном парке работает.

— Вы что, ему по работе помогали?

— Честно сказать, мы после работы решили выпить, — признался Арефьев.

— В честь чего?

— Да уж не знаю. Просто так.

— И когда вы решили вместе выпить?

— Да сегодня и решили.

— Где решили?

— Он, идя на работу, ко мне на дежурство заскочил.

— Как зовут земелю?

— Жабко Роберт Федосеевич.

— Где живет?

— Да рядом со мной.

— Что ж за семь верст киселя хлебать? Дома бы и выпили.

— А жены?

— Причина, — согласился Смирнов. — Тогда в закусочной, а?

— Неудобно, я в форме. Да и опять же — жены. Не дай Бог, заглянут. Уж лучше на природе безбоязненно, с расстановкой.

— Ну, и выпили?

— Обязательно!

— Сколько?

— Пол-литра с четвертинкой на двоих.

— Выпили вы, захорошело, вам бы вдвоем мирно домой идти, громко обо всем беседуя… Почему вы один возвращались?

— Поссорились.

— Из-за чего?

Наконец, не вытерпел Поземкин, ручками развел от удивления.

— Александр Иванович, что ж вы его о Ратничкине-то не спросите?

— Из-за чего поссорились? — не обратив внимания на поземкинский стон, повторил Смирнов.

— Так это уж наше дело.