Анатолий Степанов - Чума на ваши домы. Уснувший пассажир. В последнюю очередь. Заботы пятьдесят третьего. Деревянный самовар (пьянки шестьдесят девятого года)

— Чего-чего? — изумилась она. — Ты же образованный, Тема!

— В Афгане со многими такое случалось.

Она натянула трусики и, гордясь стройными ногами, пошла к дверям. Босыми ступнями ощущая приятную колкость песчаной дорожки, а потом неописуемую нежность травы, Катерина вышла на середину лужайки, попыталась глянуть на солнце, ослепило на мгновенье, и мягко пала на землю. Она лежала на спине и невнятно шептала что-то. Подошел Артем, прилег рядом на бочок. Попытался молчать, но не выдержал:

— Ты о чем, Катя?

— Хорошо, — тихо и хрипло сказала она. — Хорошо.

— И мне с тобой хорошо, — признался он. А она его не слышала, продолжала о своем:

— Будет ли мне когда-нибудь лучше?

— Лучше не бывает и быть не может, — твердо сказал Артем.

Она засмеялась, чуть приподнялась, поцеловала его в плечо. Потом взяла его руку и подложила себе под голову. Чтобы ей было удобнее, Артем тоже лег на спину. Она заснула моментально. Она спала, а он рассматривал маленькое ухо, капризно приподнятую бровь, прямой короткий нос, горькую морщинку у рта.

По субботам тянуло в родную Москву. Под кустики у поляны, образовавшейся на месте сгоряча снесенных дворянско-купеческих домиков, собирались обитатели отдельных квартир из Свиблова, Гольянова, Теплого Стана, Марьина, Дегунина. Бывшие жители остоженских коммуналок.

Их радостно встречали аборигены — соратники по многолетним очередям, друзья по подворотням, братья по общим кухням и сортирам. Кто устраивался на скамейках у временных столов забивать козла, кто, стоя, наблюдал за игравшими, кто валялся на траве — кому что нравилось. Не гольяновские, не свибловские — все свои, остоженские.

Альберт, грузчик из загатьевского продмага, за терпимую мзду приносил все, что надо. Употребляли, не особенно таясь. Приходил местный милиционер, строго следивший за порядком на вверенном ему участке. Наливали и ему.

Потом темнело, и обитатели отдельных квартир разъезжались по многоэтажным своим постылым деревням.

Малая родина, мать твою за ногу, не исчезай!

«Подобного тому, что происходит у контрольно-пропускных пунктов на западной границе СССР, не припомнят, пожалуй, даже самые опытные таможенники».

«Учи командиров и старшин выдерживать последовательность ремонта:

1. Выдерни лишние гвозди.

2. Зашпаклюй.

3. Аккуратно покрась».

Валентина встречали официальные лица, которые у таможенного барьера хлопали его по плечам, жали руку, а некоторые в припадке бесконтрольного общения даже обнимали. До однообразия элегантные — все в легких двубортных костюмах, все в белых рубашках со слегка приспущенными галстуками, все в возрасте около сорока — могучей кучкой двинулись к выходу.

У трех черных «Волг» могучая кучка методом деления образовала три кучки просто — по количеству машин, и черный караван рванул с места.

Александр и Глеб на стоянке разыскали свой автомобиль (четвертую черную «Волгу»), уселись.

— Теперь нам надо его встретить, — определил главную задачу Александр.

— Ты поосторожнее с ним, — предупредил Глеб.

— Надо просто очень точно оговорить условия встречи. Вот и все.

Четвертая черная «Волга» догнала караван у Химок. В Москву ворвалась черная кавалькада из четырех «Волг».

В позднее буднее утро Валентин у входа в парк культуры и отдыха «Сокольники» глянул на свои часы. Было десять часов сорок семь минут. Столько же показывали квадратные уличные на столбе.

Он двигался по малому кругу, справа налево: мимо киосков с игрушками и фантой, мимо чебуречной, мимо автоматов с газированной водой и квасом, мимо устья пятого лучевого просека, четвертого, третьего…

У шашлычной он постоял недолго и ровно в одиннадцать шагнул в предбанник. Пустовато было в шашлычной, пустовато. В правой части, где находилось окно выдачи, за несколькими столиками скучно жевали без боя полученные — разве советскому человеку овладеть чем-нибудь без боя интересно? — шашлыки и люля-кебабы одиночные посетители. В левой же был занят всего один — с подносом туда тащиться хлопотно — столик, за которым сидели Александр и Глеб.

— Привет, — сказал Валентин, усаживаясь на пластиковый стул.

— Привет, — откликнулся Александр. Глеб склонил голову, здороваясь.

С плохо скрытым отсутствием интереса Валентин посмотрел на него:

— Здравствуйте, — и Александру: — Я не вижу Катерины.