Фридрих Незнанский - Горький привкус победы

Пока же отец гимнастки просто хотел видеть своим зятем сына давнего приятеля. Известного теннисиста Артура Асафьева, сына известного предпринимателя. Парень знаменит и богат. Чего еще желать для счастья любимой дочери?

В любом случае молодой известный спортсмен, а в будущем перспективный бизнесмен — хорошая партия для привыкшей жить на широкую ногу выдающейся спортсменки Ариадны Галаевой.

А то, что с клипом не удалось… Ну не заладилась работа двух юных дарований, бывает. Это фиаско нимало не испортило Галаеву настроения. Если бы в бизнесе удавался всякий проект, плюнуть нельзя было бы, не попав в миллионера. И жить было бы неинтересно. Роман Галаев отлично знал, что побеждает на самом деле тот, кто успешно осуществляет главный проект. А с главным проектом — со свадьбой, объединяющей две знатные семьи, все — тьфу, тьфу, тьфу! — было, как говорится, на мази.

Она была назначена на вторую субботу июня.

Артур заранее предупредил будущих тестя и тещу о том, что абсолютно все заботы и расходы по организации свадьбы он возьмет на себя. При этом он не имел в виду помощь богатого отца. Находясь в элите одного из самых оплачиваемых видов спорта, он давно уже все свои финансовые траты планировал и осуществлял самостоятельно. И хотя отец всегда был готов помочь, если понадобится, такому положению вещей и он был рад. Не проявляя эмоций внешне, он любил своего сына и втайне гордился тем, что отпрыск вырос независимым и свободным человеком.

Все подступы к парадному подъезду одного из лучших концертных залов столицы с символичным названием «Москва» охраняли наряды милиции и свирепого вида молодцы в пятнистой форме с эмблемой, на которой изображался римский шлем и короткий меч, и с автоматами наперевес.

Пробраться на свадьбу можно было, лишь имея в руках персональное приглашение с монограммой «АА», собственноручно подписанное молодыми.

Ариадна и Артур Асафьевы, только что — в присутствии лишь родителей и свидетелей — расписавшиеся в специально открытом во внеурочное время загсе, подъехали по набережной к самому входу ровно в девять вечера на длиннющем джипе-лимузине белого цвета.

Следом за автомобилем, чуть ли не цепляясь за бампер, поскакал было в прорыв неизвестный папарацци, но неловко споткнулся, упал и тут же был посажен в милицейский «бобик».

— Как не повезло яблоку… — вспомнил древнюю рекламу лысоватый оператор Московского народного канала, не рискнувший приближаться к двойному кольцу оцепления. — Могли и казенную камеру разбить.

— А кому повезло? — молодая тележурналистка не видела этого ролика, но вопрос задала самый что ни на есть соответствующий.

— А вот этим бугаям, — оператор, отходя от канонического текста, за неимением более достойных объектов навел камеру на пятнистых секьюрити.

— Почему, Вить?

— Да потому что они уже крупно поимели бабла. Нам и не снилось. Говорят, что Асафьев-младший за каждого сданного ментам ретивого репортера выдаст отличившимся церберам их охранного агентства «Спартак» по десять штук бакинских.

Девица из МНК присвистнула:

— Ого! Поменять работу, что ли?

— В «Спартак» собралась? Тогда уж лучше сразу в мужской монастырь!

— Тьфу на тебя! — Журналистка демонстративно отвернулась. Ее давно уже ждал в кафе приятный молодой человек, а она тут с этим старым юмористом прохлаждается. И ведь понятно, что ничего им тут сегодня не светит. Разве что быть пойманными ретивыми «спартаковцами», стремящимися заработать. Но и без материала на студию не вернешься. Придется ждать. Или все-таки…

Счастливцы с заветными приглашениями беспрепятственно проникали за стальные барьеры, окружавшие концертный зал по периметру. И по красной ковровой дорожке гости входили в райский сад.

Даже те, кто частенько бывал в «Москве», не сразу узнавали привычное место. Вестибюль из черного мрамора и гранита был задрапирован сиреневыми и золотыми полотнами с вышитым вензелем «АА», по высокому потолку вились лианы, в фойе за один день «выросли» живые деревья, на ветвях которых цвели лилии и орхидеи. «В тени» деревьев были расставлены вазы, в которых лежали золотые экзотические фрукты.

Вместо сцены и зала, где в креслах обычно восседают почти две с половиной тысячи любителей зрелищ, на огромном пространстве идеально ровного танцевального паркетного пола разместились шестьдесят столиков с яствами. Четырнадцать гигантских люстр были опущены ниже обычного и почти нависали над столешницами, бликуя в серебристой отделке стен и придавая моменту не только особую торжественность, но и некое подобие уютной домашней обстановки. Семеро мажордомов помогали приглашенным отыскать отведенные им места.