Фридрих Незнанский - Жестокая схватка

Возле «Детского мира» затормозила подержанная «тойота». Лет десять назад такая машина была бы предметом вожделения любого среднего московского автолюбителя. Сейчас же объявлениями о продаже этих устаревших иномарок пестрели любые газеты. На нынешних московских улицах такая машина привлекла бы столько же внимания, сколько обыкновенная российская «шестерка».

Несколько минут в машине стояла полная тишина. Если, конечно, не брать в расчет радио. Оно, кстати, и послужило поводом к началу разговора.

— Да выруби ты его наконец! — нервно крикнул мужчина с заднего сиденья. — Достало уже!

— Не нервничай, Гриня. — Сосед толкнул «нервного» плечом.

Шофер выключил радио и посмотрел в зеркало заднего вида. Там четко обозначились две угрюмые мужские физиономии. Если бы кто-то решил определить род занятий этих людей, ему бы не пришлось долго думать. Мужчины с заднего сиденья определенно не являлись театральными критиками. Как, впрочем, не были и математиками, и бизнесменами, и университетскими преподавателями.

У одного через все лицо проходил косой резаный шрам. Было видно, что в свое время обладатель шрама только чудом не лишился правого глаза.

Низкий лоб второго в сочетании с ярко выраженными надбровными дугами и полным отсутствием мыслей в глазах мог навести на размышления о том, что в давным-давно опровергнутой теории итальянского психиатра Ломброзо все-таки содержалась немалая доля истины.

Оба были одеты в камуфляжную форму, на руках у каждого, несмотря на жаркую погоду, были шерстяные перчатки.

Водитель тоже был одет в камуфляжную форму.

— Я не нервничаю, — отрывисто сказал низколобый, похожий на большую обезьяну.

Его украшенный шрамом сосед ухмыльнулся:

— А то я не вижу.

— Что ты видишь? — угрожающим тоном спросил Гриня.

— То, что ты всю дорогу дергаешься.

— За базар ответишь?

Разговор принимал нежелательный оборот, и водитель решил вмешаться:

— Ну ладно, мужики. Что вы? Сейчас не место выяснять отношения. Сделаем дело, приедем домой — там базарьте сколько угодно.

Его слова подействовали.

— А зачем Еж говорит, будто я нервничаю? — более спокойным тоном спросил Гриня.

Его сосед по прозвищу Еж снова ухмыльнулся:

— Да ладно, Гринь, не парься. Мы все нервничаем.

Троица достала сигареты, и салон машины наполнился дымом. Пришлось открывать окна.

Несколько минут они молча курили, сосредоточенно размышляя о предстоящей операции.

Еж сказал правду: волновались все трое.

— Нет, и все-таки это слишком. — Гриня выбросил окурок в окно. — Я уважаю Короля, он умный, крутой, но…

Гриня неожиданно оборвал свою фразу на полуслове и подозрительно покосился на Ежа.

— Ты хотел сказать: но его здесь нет? — спокойно спросил Еж.

— Да, я хотел сказать именно это! — зло ответил Гриня. — Здесь, в самом центре, при свете дня, Короля нет! Он не дурак, чтобы самому лезть в такую заваруху. Можете пойти и настучать.

— А еще говорил, что не нервничаешь, — усмехнулся Еж.

Спиной водитель почувствовал, как напрягся Гриня.

Он напрягался каждый раз, и его привычка чуть что бросаться в драку не раз ставила операции под угрозу. Никак нельзя было этого допускать. Особенно в центре Москвы. И особенно при свете дня.

— Гриня, — обернулся водитель, — никто не собирается на тебя стучать. Это понятно?

Гриня угрюмо посмотрел ему в лицо.

— Мы не первый раз работаем вместе и прекрасно друг друга знаем. Знаем или нет?

— Ну знаем, — пробурчал Гриня.

— Хоть раз у нас что-то срывалось? Давай скажи.

— Нет, не срывалось.

— Так какого хрена вы каждый раз начинаете грызться?! — неожиданно заорал водитель. — Вы что, другого места найти не можете?! Нам начинать через полчаса, и мне надо, чтобы каждый из нас в это время был спокоен! Понятно?

— Понятно, — так же мрачно ответил Гриня.

— А тебе, Еж, понятно?

В ответ Еж молча кивнул.

Водитель по кличке Гроб был на удивление спокойным человеком. Считалось, что свое «погоняло» он получил именно за поистине кладбищенское спокойствие. Но когда его выводили из себя, Гроб становился по-настоящему опасен. Поговаривали, что он отправил на тот свет не один десяток людей, не сумевших вовремя прислушаться к его совету и заткнуться.

«А ведь не исключено, — подумал Еж, — что Гробом его прозвали именно за это».

— Может быть, ты хочешь сказать, что я говорю не по делу? — так же агрессивно продолжал Гроб. — Скажите, если не так!