Фридрих Незнанский - Продолжение следует, или Наказание неминуемо

Но он не мог знать, конечно, что в это время Турецкий уже улетал в Москву. Как не знал и о его звонке из аэропорта. И это истинного убийцу подвело, потому что на все остальные оправдания воронежские менты и смотреть бы не стали, слишком хотелось им выполнить поручение своего начальника, носившего поразительное прозвище Ванька-Каин. Редко кто удостаивается подобного, большие таланты надо иметь. Причем соответствующие «погонялу».

А Эва взяла трубку после длительной паузы, во время которой она просыпалась и приходила в себя, чтобы узнать его голос. Узнала… Напомнила, кстати, что очередная встреча — за ней, ибо эту, воронежскую, якобы случившуюся нечаянно, она щедро записала на его счет. А затем сунула трубку под подушку, чтоб не мешала больше своими звонками, и заснула снова. Вот тут он и задушил ее — сонную и, значит, не оказавшую ему никакого сопротивления. Быстро и удобно оказалось. А главное — тихо…

Дежурная эта — Лепехина — тоже отметила, что он был сильный, и пояснила: жилистый, не вырвешься… Наверняка так, ибо во все времена в колониях строгого режима тяжелый физический труд — единственное, по существу, реальное средство «перевоспитания». А тут — полтора десятилетия и без перерыва!

Вот и вся «картинка». Увы, очень печальная…

Они не потеряли осторожности, эти автомеханики, уверенные в том, что все сделали правильно. Но и уверенность, и осторожность не избавили их от ошибки.

Гегам с Давидом дождались полной уже темноты и около одиннадцати вечера и вопреки собственному желанию и обещаниям, выданным клиентам, торопливо завершили свои самые неотложные дела в автомастерской. Время торопило. Почему-то обоим казалось, что вокруг «их» машины — она уже стала их личной собственностью — ходят неизвестные, посторонние люди, которые наверняка собираются ее украсть. И надо было срочно помешать.

Спокойно проскочили пост ДПС на выезде из города, никто не «тормознул». Гаишников на дороге вообще не было видно. Определенно, уже набрали «штрафных» и отмечают себе потихоньку, сидя в пристройке к стеклянной будке, пока их не беспокоит начальство либо дежурная служба, предупреждая об очередных угонах.

В багажнике «Жигулей» были сложены немногие необходимые в дороге вещи. Из сменного белья, на всякий случай, пара одеял — накрыться, ну и пища, чтобы не останавливаться у придорожных ларьков, палаток и всяких забегаловок, где легко можно отравиться плохой едой. А кроме того, и напрасно привлечь внимание чужих глаз к черной красивой машине, которую они собирались хорошо продать тому, кто понимает толк в дорогих иномарках. А лучше всего это сделать в южной стороне — где-нибудь на Кубани, в Ставрополье. За ближайшую ночь они хотели проскочить максимальное расстояние, чтобы завтра днем спокойно себе отсидеться снова до позднего вечера где-нибудь уже в предгорьях.

Настроение было тоже хорошее. Не праздничное, но озабоченное. В предвкушении, так надо понимать…

К повороту и съезду направо, перед Воскресеновкой, подкатили быстро. Но едва съехали на грунтовую дорожку, Давид затормозил машину.

— Почему? — удивился Гегам. Ему не сиделось спокойно, так он хотел побыстрее увидеть свою «красавицу», по которой уже, оказывается, сильно соскучился. Нет, он понимал, конечно, что машина не совсем вся принадлежит ему, Давид тоже отчасти ее владелец. Договорились, что пополам. Но все-таки Гегам ее первый увидел! Первый сел за руль и сюда привез… — Давай поскорей, чего стоим?

— Может быть, немного пешком пройдем? — неожиданно предложил сделать совсем глупое дело Давид.

— Ты что, дорогой, дорогу забыл? — изумился нетерпеливый Гегам.

— Не забыл, чего тут забывать. — Давид поморщился, как от больного зуба. — Что-то на душе неспокойно. Не знаю. Давай тихо пойдем. Не будем шуметь.

— Да что с тобой? — почти закричал Гегам. — Кого боишься? Ночь сейчас! — констатировал он бесспорно очевидное. — Кто здесь может пугать тебя? Волк, да? — Он рассмеялся.

Но Давид сидел и морщился. И тогда Гегам согласился. Ну что делать, если человеку привидения мерещатся? Можно и пойти… И они отправились по дороге в глубь леса, подсвечивая себе лучом сильного фонаря, который специально захватил с собой Гегам. Не в темноте же с «красавицей» заниматься!

Парни шли тихо, дорожка была прежде хорошо утоптана, накатана, но поросла травой, которая и глушила шаги. Но не ноги их выдали, а луч фонаря, которым Гегам шарил по кустам сбоку, в поисках того заветного места, где они с Давидом закатили «тойоту» в глухие заросли и забросали сверху и с боков наломанными ветками орешника.