Фридрих Незнанский - Продолжение следует, или Наказание неминуемо

— А я, пожалуй, вместе с тобой подъеду, — вдруг предложил он, и они, глядя друг на друга, все поняли и рассмеялись. Вот уж и впрямь тонкий дипломатический ход! Куда там приятелям Штирлица из высшего руководства Рейха!..

Во время полета у Александра Борисовича неотвязно пульсировала мысль: что это, как это и, главное, почему? И снова и снова он приходил к выводу, что смерть Эвы имеет самое непосредственное отношение к нему, Турецкому. Но не к каким-то там его любовным делам, которые и были-то у них с Эвой бог весть когда, а сегодняшнее так и вовсе ни в какой счет не идет, а к его сугубо профессиональной деятельности.

Он мысленно проговаривал фразы Эвы о неизвестном ни ей, ни, разумеется, ему пожилом мужчине, латыше, который интересовался у нее, где сейчас находится Турецкий. Даже заставил ее фактически звонить Ирине и выяснять этот вопрос. Причем интересовался он таким тоном и, видимо, с такими угрозами, от которых бедной Эве было явно не по себе. Как же он не расспросил ее более подробно, детально об этом типе! Приблизительный портрет да имя — Анатоль? Немного. Почти ничего. Как он мог вообще пропустить, по сути, такую жизненно важную, — что стало ему понятно теперь, а еще не вчера, — информацию мимо ушей?! Ну да, конкретно же не его касалось… А вот и коснулось, оказывается! Да еще так, что теперь и концы с концами не связать…

И всякий раз, когда вспоминалась собственная фраза о Страшном суде, — из письма к Эве, которое ему хватило ума, уходя, не оставить все-таки на столе! — его просто швыряло из жара в ледяной холод… Состояние было таким, какое может оказаться у человека, который в самую последнюю секунду успел по необъяснимому наитию выскочить изпод колес несущегося на него сумасшедшего поезда…

Однако самое страшное, что могло случиться, уже произошло. Рычать хотелось и кусать локти, в натуральном смысле. И где-то на периферии мозга пульсировала вроде бы посторонняя мысль о том, что вот уж теперь генерал Каинов — Ванька-Каин — попытается устроить поистине дикий танец на костях поверженного к его ногам москвича. Обязательно попробует. Если это у него получится… А почему, собственно, не должно получиться? Попытка-то все равно последует, это бесспорно… Но сам он не приедет, мальчишек своих подошлет. Ну-ну!.. И Турецкий «закипал» от злости. Вместо того чтобы бандита ловить, убийцу, генерал амбиции тешит, цирковые представления намерен устраивать…

Между прочим, совсем не собирался Александр Борисович доводить известные ему сведения и собственные выводы о сомнительной, мягко выражаясь, деятельности милицейского генерала до ушей его министерского руководства. Ну разве что при случае, походя. Да еще если б Славка Грязнов по-прежнему восседал в своем Департаменте, вот тогда… Но теперь, да еще после подробного доклада Косте, он начинал подумывать, что такую операцию провести все же стоит. Ему здесь, в Воронеже, еще и спасибо скажут добрые люди. Но это, конечно, по сегодняшним понятиям, не в его компетенции — частного сыщика, а вот Костя — он уже в курсе, ему и флаг в руки…

Значит, продолжал он размышлять, они установили бесспорно, что убийство — дело его рук? А на каком основании? Отпечатки пальцев? Да, они есть, но это легко объяснимо. Провел ночь? Провел, и что? Есть алиби. И не одно. День же еще не кончился, дежурная в аэропорту, бармен в кафе возле аэропорта, милая девочка на паспортном контроле… И это все — время, время, зафиксированное документально… Нет, ни черта у них не получится с доказательной базой. Ее просто не существует… Зато существует генеральское упрямство, и вот с этим будет посложнее. Ведь засадят, а потом доказывай… Или не решатся?..

И с этим совершенно некорректным в данном случае, с научной точки зрения, вопросом он шагнул наконец в «гармошку» «присосавшегося» к открытому люку самолета переходного туннеля в здание аэровокзала.

Первыми, кого он увидел, были Смородинов в прокурорской форме и Плетнев, встречавшие именно его, поскольку на их лицах, едва он появился, заиграла улыбка. Интересно, с чего это им стало смешно? Вопрос был сродни предыдущему. И ответ появился сам. Точнее, он возник в лице милицейского майора, шагнувшего ему навстречу и таким образом слегка потеснившего Алексея с Антоном.

— Гражданин Турецкий?

— В чем дело, майор? Представьтесь как положено! — сухо сказал Александр Борисович, облаченный в свою парадную форму государственного советника юстиции третьего ранга, с погонами генерал-майора. — Вас что, не учили, как следует обращаться к старшему по званию?