Фридрих Незнанский - Комфорт гарантируется

Потом всю эту территорию приобрел в личную собственность Мурад Непесов. И значительную помощь при покупке оказала ему Белла Владимировна Кравцова.

Коляда прошел мимо старого фонтана и вышел к каменной лестнице, ведущей к морю. Внизу он увидел фигуру Жени. Она сидела на скамейке и смотрела на море.

Когда он подошел, она даже не повернулась.

— Что тебе надо? Передай Мураду, что со мной все в порядке. Просто мне надо побыть одной.

— Мне жаль, что так произошло с твоей матерью. Я понимаю, как это тяжело.

— Понимаешь? — Она резко повернулась. — Что ты понимаешь? Да ты ни хрена не понимаешь.

Развернувшись, Коляда направился обратно.

— Подожди, — услышал он за спиной голос Жени.

Коляда остановился.

— Извини, я не хотела тебя обидеть. — Ее голос стал мягче. — Я не подумала, что твои родители… Ну, в общем, они ведь тоже погибли…

— Ничего. Я не обиделся. Ты сейчас очень расстроена.

— Присесть не хочешь?

Она подвинулась на край, освобождая ему место. Коляда сел.

Несколько минут они сидели молча, наблюдая за накатывающимися на берег волнами.

— Понимаешь, — начала Женя, — мы говорили с ней за час до того…

Она начала тихонько всхлипывать.

— …до того, как это случилось. У нее был такой странный голос. Сейчас я думаю, что она знала… нет, не знала — чувствовала, что это должно произойти. А мы поговорили так недолго…

Женя расплакалась.

Коляда аккуратно обнял ее, Женя уткнулась ему в плечо и разрыдалась по-настоящему.

— Успокойся, Женя.

Коляда не умел утешать девушек. Людей вообще сложно утешать в таких ситуациях. Никогда не знаешь, что именно надо сказать, чтобы человеку сделалось легче, поэтому начинаешь нести всякую чушь и произносить самые банальные слова.

Однако, как ни странно, это действует.

Наверное, это происходит оттого, что любые слова от самых умных и важных до самых глупых на самом деле ничего не значат. Человеку нужны не слова, ему нужно тепло и ощущение того, что кто-то есть рядом. Кто-то, готовый выслушать и посочувствовать.

Именно посочувствовать. Не понять, не объяснить, не разложить все по полочкам, а просто посочувствовать.

Спустя десять минут рыдания перешли во всхлипывания, потом они стали все реже, реже и наконец прекратились совсем.

Женя подняла мокрое от слез лицо и посмотрела на Коляду.

— Спасибо, Олег. — В ее голосе звучала искренняя благодарность. — Правда, спасибо.

— Не за что. Я рад, что тебе лучше.

Он убрал руку с ее плеча.

Жест вышел настолько неловким, что Женя рассмеялась. Коляда тоже улыбнулся.

— А ты правда пять лет лежал в сумасшедшем доме?

Улыбка исчезла с его лица.

— Извини, что я спрашиваю, просто это так…

— Необычно?

— Ну да, — просто сказала Женя.

— Правда. Но я не сумасшедший. У меня была амнезия.

— Я слышала, ты кого-то убил.

— Когда бежал? Я не убил, просто слегка ударил. Он не хотел отдавать мне ключи от больницы.

— Нет, не тогда. Еще раньше.

Коляда отвернулся.

— Я плохо помню то, что было раньше.

— Олег, если тебе неприятны мои вопросы, ты скажи. Я перестану.

Он пожал плечами:

— Да нет, спрашивай, если тебе интересно.

— А куда ты бежал?

— Не знаю. Просто бежал. Я подумал, что, если заберу собственное личное дело и историю болезни, они не станут меня искать.

— А что ты собирался делать?

— Устроился бы куда-нибудь.

Женя оценивающе посмотрела на Олега. Он выдержал ее прямой взгляд.

— А ты отчаянный, — сказала она наконец. — Прямо как из кино. Если бы ты жил в Америке, то подался бы в Мексику. В фильмах люди, которые хотят скрыться, всегда убегают в Мексику. Я думаю, ты бы сумел до нее добраться.

— Но мы живем не в Америке.

— Да, — согласилась Женя.

— Я однажды убежал из интерната. Давно. Мне тогда было лет пятнадцать. Пробирался к морю, хотел поступить в мореходку. Дурак был. Думал, если я до них доберусь, они меня примут с распростертыми объятиями и не позволят интернату забрать меня обратно.

— И что произошло дальше? Ты добрался?

— Добрался. — Коляда невесело усмехнулся. — Почти три месяца петлял, но все-таки добрался.

— А они?

— А они посадили меня в лазарет и позвонили в интернат. Оттуда приехал воспитатель и отвез меня обратно.

Он замолчал.

Снова возникла пауза.

— В интернате тебя обижали?

— В интернате всех обижают. Пока ты не вырастешь и не станешь сильным, тебя обижают старшие. Особенно если ты не хочешь плясать под их дудку. А когда ты становишься старшим, на тебя начинают наезжать воспитатели. — Он снова усмехнулся. — Но после того побега мой авторитет очень сильно вырос. Среди воспитанников. Зато воспитатели меня с тех пор возненавидели.