Фридрих Незнанский - Трое сыщиков, не считая женщины

— Его зовут Андрей Владиславович?

— Ты с ним знаком? — спросила Лариса.

— К сожалению, — хмыкнул Легостаев. — Этот зверь лютый меня в тюрьму упек.

У них не было секретов друг от друга, он рассказывал все существенное о своем прошлом, в том числе и про судимость. Разве можно скрывать позорные факты биографии?! Рано или поздно все равно выяснится. Однако ехать в больницу к человеку, принесшему тебе столько неприятностей, удовольствие ниже среднего.

— Не хватало еще, чтобы я его проведывал. Делал вид, что беспокоюсь о его здоровье!

У Ларисы на глаза навернулись слезы.

— Сережа, значит, у нас все не по-настоящему, с особыми условиями. Ты со мной живешь временно, да?

— Что за чепуху ты городишь?! — оторопел он.

— Вовсе не чепуха. Ведь дядя Андрей наш родственник. Если ты хочешь быть со мной, значит, рано или поздно все равно с ним столкнешься. Что тогда? Тогда он спросит, почему ты не приезжал со мной в больницу. Представляешь, как будет неловко? Или ты собираешься меня покинуть и надеешься никогда с ним не пересечься?

Легостаев был совершенно обезоружен этой женской логикой. Надо же так повернуть его слова. Разве у него в мыслях было что-то подобное?! Опровергнуть вывод Ларисы можно только единственным способом — поехать с ней.

— Вот хитрая баба, — засмеялся Сергей, привлекая жену к себе и целуя ее. — Так дело повернешь, что я же еще окажусь виноват. Ладно уж, поехали. Тем более что прищучил ваш родич меня по делу…

Когда они нагрянули в палату Свентицкого с огромным количеством фруктов — груши, черешни, виноград, — генерал с наигранным испугом замахал руками:

— Ребята, ну куда столько! Зачем деньги тратили! У меня же полным-полно фруктов. Мне уже впору варить варенье.

Расцеловавшись с Ларисой, он протянул руку Легостаеву:

— Вот, значит, каков жених у нашей Ларисы. Что ж, очень приятно.

Генерал сделал вид, что незнаком с Легостаевым. Может, парень скрывает свое прошлое. Негоже с ходу его разоблачать. Хотя, если скрывает судимость, это плохо. Не следует иметь секретов от невесты, нужно все рассказывать начистоту.

Словно прочитав его мысли, Сергей обратился к Ларисе:

— Вот как раз Андрей Владиславович и наказал меня за те прегрешения.

— Спасибо вам, дядя Андрей. Сережа говорит, что наказание заставило его о многом подумать.

— Да, там было время для размышлений, — подтвердил Легостаев. — Благодаря вам я, надеюсь, стал человеком.

— Ну, вот и славненько. Больше не будем об этом. — Генерал обрадовался, что возможный конфликт так легко разрешился, напряжение спало. Единственное, чего он боялся в жизни, так это мелодраматических сцен. — Если не держишь на меня зла, то и хорошо. Кстати, следователи вполне резонно полагают, что стрелял кто-то из обиженных мною. Тебя тоже, наверное, станут проверять.

Лариса сказала:

— Дядя Андрей, я могу дать стопроцентную гарантию того, что Сергей давным-давно не ездил в Москву. Днем он на работе, а все остальное время мы не разлучаемся. И все наши знакомые — общие. Любые разговоры велись при мне.

Свентицкий рассказал им, что следователи разыскивали Сергея:

— Обнаружили соседа, которому ты оставил номер своего мобильника. Надеялись тебе позвонить. А он, как назло, записал телефон на клочке бумажки и потерял его.

— Бумажка что, — засмеялся Легостаев, — бывает хуже. Я недавно сам аппарат потерял. Теперь придется покупать новый.

Лариса сказала, что если у следователей будут вопросы, пускай Андрей Владиславович даст им ее номер.

— Если позвонят днем, я передам. Вечером смогут поговорить с Сережей. Он всегда рядом.

Молодые посидели до тех пор, пока медсестра не сказала, что должна делать больному процедуры. Свентицкий же, освободившись, первым делом позвонил Щеткину:

— Петр, можете объявлять мне благодарность в приказе — часть расследования я провел вместо вас, причем добился весьма ощутимых результатов. Подробности расскажу при встрече. Сейчас только спешу сказать, что у Легостаева стопроцентное алиби. Можете не тратить времени на проверку.

Турецкий позвонил Хачику в воскресенье утром:

— Здравствуйте, Хачатур Суренович.

— Здравствуй, дорогой. Кто ты?

— Человек, готовый стать вашим натурщиком. Тот самый, у которого есть над чем работать. В смысле выразительности внешних черт. Контрастные, выпуклые.

— Никитка, ты, что ли, голову мне морочишь?

— Значит, таких выразительных лиц много, — засмеялся Турецкий, — раз вы путаете меня с каким-то Никиткой. А я — Александр Борисович. Помните, мы с вами оказались по счастливой случайности в милицейском «обезьяннике», где вынуждены были провести ночку.