Фридрих Незнанский - Слепая любовь

Турецкий с хитрой улыбкой взглянул на девушку поверх очков. И она смутилась, даже голову нагнула, чтобы как-то скрыть вспыхнувшие щеки.

— О-о-о! — почти пропел Александр Борисович. — Я вижу, дело сдвинулось и покатилось. И чем дальше, тем быстрей. Что, не так, Наташа?

Она кивнула, не поднимая головы.

— Написал, наверное. Только больно быстро для подробного письма. Хотя, если самолетом? И летчик знакомый?

— Нет, он телеграмму прислал. Срочную. — Девушка совсем стала красной.

— Да не смущайся ты, святое ж дело! — укорил ее Турецкий. — И чего пишет? Длинная, наверное, телеграмма? — Он уже заранее улыбался.

Она опять кивнула.

— Целых семнадцать слов.

— А конкретно? — Это уже Филя спросил, поднося трубку к уху.

— Люблю, — ответила она.

— Что, семнадцать раз подряд? — изумился Турецкий.

— Пятнадцать. И подпись: твой Сережа. Я думала, маму кондрашка хватит. Она получила-то, когда я была на работе… Пришла я домой, а она мне бумажкой в нос тычет: это что такое? Я даже испугалась.

— Ну и что?

— А я ответила: это жизнь, мама.

— Ах, какая умница! — закричал Турецкий. — Филипп! Тащи коньяк! Надо немедленно выпить за здоровье нашей замечательной красавицы! Не я буду! Я чувствую, что сам, ну, вместе с Нинкой, отвезу тебя к твоему жениху. И появятся у тебя на свадьбе целых два генерала! А может, и три, раз Славка говорит, что Сережка твой там на отличном счету.

Филипп улыбался, кивал, а сам передавал последние указания Николаю Щербаку, который был в этот момент именно на набережной Шевченко. Но еще не дошел до указанной точки.

— Послушай, а отец как отреагировал?

— Посмеялся и сказал: всему свое время. Вот и твое пришло, дочка. И ушел курить на лестницу. В комнатах ему мама не разрешает…

Наташа попросила разрешения подождать в агентстве, когда все соберутся на рабочее совещание. Естественно, накормили обедом, после чего она с удовольствием отправилась к Максу. Сложилось мнение, что ей удавалось разговаривать с ним, что само по себе было явлением необычным. Как правило, Максим обычно сам всегда диктовал условия своего существования: хотел — говорил, не хотел — ни словечка из него не выдавишь, жестами обходился, и все его понимали, просто удивительно!

А Филя тем временем помчался в Полиграфический институт, что на Садовом кольце, в отдел кадров.

Наконец собрались в кабинете директора.

Сева сумел-таки поговорить с Меркуловым, объяснил тому, в какую лужу все вляпались из-за того, что закрытые сведения уже получены господином фальшивым Брентоном. Турецкий тут же сообщил об этом Севе, едва прочитал распечатку, полученную от Макса. Ну да, разговаривать с Александром Борисовичем оскорбленный до глубины души Меркулов и не стал бы ни за какие извинения, а Александр Борисович твердо стоял на своем и извиняться не собирался. Словом, нашла коса на камень! Но, кажется, Меркулов все-таки вспомнил с помощью Севы, по чьей конкретно вине это произошло, и немедленно сам подписал постановление на прослушивание телефонной связи с мобильника, зарегистрированного на Юлию, а также о проверке ее компьютера на службе, в рекламном агентстве «КОМЕТА+».

Понятное дело, торопился загладить свою вину. Он, правда, не спросил, но как бы намекнул, посоветовал, что, если вдруг появятся какие-нибудь сведения о пропавшей девушке, было бы правильным немедленно сообщить об этом Осиповым. Но Сева мягко отклонил это предложение. Ему, Меркулову, естественно, будет немедленно доложено, а дальше пусть решает он сам, что и когда сообщать родственникам.

— Не обрадовал, — с иронией закончил Голованов. — Если судить по реакции. Этакое холодное отчуждение. Не понимаю, Саша, что с этими старцами происходит? Из ума выживают, что ли? Какие-то неадекватные становятся. Или это мы слишком быстро меняемся?..

Щербак доложил, что съездил удачно. По фотографии Юлию легко узнал дежурный, сказал, что она раньше часто в их кафе бывала, а вчера прибежала, вся какая-то раскрасневшаяся, растрепанная, явно не в себе. К ее счастью, оказался один свободный комп, и она, не теряя времени, будто куда-то опаздывала, передала какое-то сообщение. После чего расплатилась и убежала. Все второпях, на скоростях. Симпатичная девчонка, а вид был такой, словно за ней кто-то гонится. В плаще, несмотря на теплый вечер, с большой сумкой в руках. Вот, пожалуй, и все. Николай, естественно, предъявил свое удостоверение, мельком сказал, что девушка, кажется, попала в беду, поэтому важна любая информация о ней, и устроился за компьютером, с которым она вчера имела дело. Соединился с Максом.