Юзеф Хен - Тост

– Алло! – услышал он голос Янки.

Янка подошла и поцеловала его в щеку. «Она уже считает меня своей собственностью», – подумал он.

– Алло, роднулик.

Он обмер. «Роднулик! Это их словарь».

– Ну как у тебя с бандитами? – спросила она.

– Средне. Я должен найти Мелецкого.

– Они нас, случайно, не оставят?

– Об этом не беспокойся.

– Все равно ты им не позволишь уехать, да?

– Не знаю. Все девушки загорают, а ты?

Со стороны ресторана шел Шаффер. Хенрик подтолкнул Янку к выходу. Эта по крайней мере не должна ждать два года.

– Здравствуйте, пан профессор, – сказал парикмахер. – Пан бургомистр спрашивал о вас. Но я промолчал.

– Где он?

– Внизу на кухне. Закусывает перед дорогой. Минутку, пан профессор! – воскликнул Шаффер, видя, что Хенрик хочет идти. Он вытянул шею так, что почти коснулся своей головой головы Хенрика. – Я установил, что вы вынесли оружие.

Хенрик не отвечал. «Шаффер сегодня не пил», – отметил он, чувствуя на щеке дыхание парикмахера. Шаффер продолжал:

– Разумеется, я даже словом об этом не обмолвился. Правда, что бургомистр нас бросает?

– Кажется, нет.

– Это чертовски скорострельный пулемет, пан профессор.

– Знаю, – сказал Хенрик.

Он сказал это со злостью, но, уже спускаясь в подвал, понял, что не Шаффер объект его злости. «Ничего у меня не получится, – подумал он с горечью. – Смулка, Чесек, Рудловский, – перечислял он свои поражения. – Он чувствовал, что его обманули. – Мне не везет, какой-то я нескладный, ничего у меня не получается». Шеф – его последний шанс. Если он убедит шефа, все предыдущие поражения не в счет.

Мелецкий намазывал вестфальский пряник паштетом.

– Французские консервы, – сказал он, – попробуйте. «Я сегодня ничего не ел», – вспомнил Хенрик и повторил это вслух. Шеф подал ему намазанный пряник.

– Ну как? – спросил он.

– Объедение, – ответил Хенрик.

– Запивать можно вот этой водой, местная.

Мелецкий открыл бутылку минеральной воды и пододвинул Хенрику стакан.

– А вы все бродите без работы, паи учитель? – спросил он Хенрика. – Надо приняться за погрузку какой-нибудь машины.

– Машина Смулки уже нагружена.

– Правильно, – усмехнулся шеф. – Интеллигент всегда от работы увильнет.

Мелецкий ел и пил, не выказывая никакого раздражения. «Он ничего обо мне не знает», – решил Хенрик. Рудловский и Чесек посчитали за благо молчать. Хенрик неприязненно разглядывал шефа. «Выпуклость на кармане пиджака – это пистолет. Если шлепнуть шефа, все будет кончено. Власть перейдет ко мне. Искушение было велико – выстрелю, и все хлопоты позади, остальные подчинятся, а этот гад сдохнет, он того и стоит. Нет, не могу начинать с убийства. Я еще не сделал всего, что можно, я еще с ним не поговорил». Мелецкий ковырял вилкой в консервной банке, потом подбавил Хенрику немного паштета на пряник.

– Тряпок себе набрали? – спросил он.

– Еще нет.

– Я вижу, вы не мелочный. Я тоже себе ничего не взял. При наших масштабах тряпки не имеют значения.

– Значит ли это, что мы сматываемся отсюда и оставляем Сивово на произвол судьбы? – спросил Хенрик.

– Именно так.

– Нас послали охранять этот объект.

– А разве он не охраняется? Дома стоят, люди могут вселяться.

– Вы вывозите аппаратуру. Парализуете курорт. Эшелон с ранеными в пути.

– Их направят в Крыницу. А через два-три года установят новую аппаратуру. Вы ешьте, пан Коних, это излишняя щепетильность.

– А вы не боитесь последствий?

– Каких?

– Труп Смулки, ограбление городка.

– А разве это мы его ограбили? Его могли ограбить сами немцы. Или кто-нибудь еще.

– Приедут из Зельна переселенцы и увидят, что мы удрали.

– Потому что нас выбила банда вервольф, [3]После ожесточенного боя, разумеется.

– Вы намерены сюда еще вернуться?

– Кто знает. Я подумаю.

– А потом заняться общественной деятельностью?

– Да, пан Коних, я уже вам говорил. Я хочу организовать в Польше здравоохранение. Могу пригодиться и в других областях. Я неплохой организатор, люди меня слушаются.

– Сделаете карьеру.

– Может быть. Но прежде всего я буду приносить пользу. Вы наелись? – спросил Мелецкий, видя, что Хенрик отряхивает руки.

– Да, спасибо. Я хотел вас спросить, как может начинать с преступления человек, который хочет приносить пользу.

– Зачем эта наивность, пан Коних? Вам хорошо известно, что, когда в жизни хочешь чего-нибудь достигнуть, нельзя быть слишком сентиментальным.

– Я тоже так когда-то думал.