Андрей Константинов - Ребус. Расшифровка

Одного такого «конька», по случайности никем не замеченного, подобрал и Эдик Каргин. Это была смятая в шарик маленькая записка, которою скорее всего выстрелили из окошка при помощи обыкновенной духовой трубки. Каргин развернул бумажку и прочитал: «Очень прошу того, кто найдет эту записку, позвонить моей маме, Алексеевой Екатерине Дмитриевне, по тел. 110-4015 и передать, что до конца недели ей нужно принести двести долларов, иначе в другую камеру меня не переведут. А здесь меня все время бьют. Кирилл». Каргин вполголоса выругался, вздохнул и, достав мобильник, набрал номер Екатерины Дмитриевны. На проблемы неведомого Кирилла ему в общем-то было наплевать, но что такое материнское горе, он представлял себе хорошо. Представившись случайным прохожим, Эдик зачитал содержание записки, выслушал сбивчивые слова благодарности, произнесенные потерянным, убитым женским голосом, и спешно отключил трубку. «Вот ведь, с-су-ки!» – мысленно обратился он к своим, пусть и троюродным, но все же коллегам-вертухаям. В какой-то момент Каргину даже захотелось возбудиться по этой теме и накатать инициативную телегу – в принципе, вычислить вымогателя при передаче денег гласникам не составило бы особого труда. Однако его эмоциональный запал очень быстро перегорел: понятно, что этой темой все равно никто заниматься не станет. А о том, что в «Крестах» существует целая система предоставления платных услуг с единым твердым прейскурантом, не знает разве что начальник ГУИН.

Эдик посмотрел на часы – без четверти, господин Правдин явно задерживался: либо клиент попался непростой, либо адвокат намеренно затягивал время, дабы срубить побольше бабок за консультацию. О том, что он мог элементарно пропустить выход, Каргин даже и не задумывался, поскольку в деле приемки объекта равных Эдику в ОПУ просто не было. Именно поэтому он – цельный майор, а не кто-то из его салабонов-«грузчиков», в настоящее время пасся на Арсенальной набережной, в то время как остальной экипаж позевывал в салоне зачаленной на площади Ленина «шестерки». Находившийся в подчинении Эдика молодняк был, с одной стороны, не залетный (как у Нестерова), но с другой – и не гвардейский (как все у того же Нестерова). Работу свою пацаны в принципе знали, делали ее по возможности старательно и аккуратно, но при этом, что называется, без задоринки и изюминки. В ситуациях, когда объекта можно было бросить, – бросали не задумываясь, когда бросать было нельзя – таскали, но опять-таки не задумываясь. Характерный для нынешнего молодого поколения прагматизм бил у них через край, зато фантазия и воображение отсутствовали напрочь. А вот Эдик так не мог. В его работе всегда находилось место здоровому авантюризму и нестандартному подходу к решению поставленной задачи. Вершиной разведчицкого искусства Каргина стала приемка объекта, которого должны были задержать в процессе продажи «беретты» с глушителем.

Тогда ууровцы получили агентурное сообщение о том, что на квартире ранее судимого за разбой гражданина Добржанского хранится ствол, который он в самое ближайшее время намеревается продать некоему жителю Дагестана. За Добржанским немедленно выставили круглосуточное наблюдение, и уже на второй день «грузчики» в буквальном смысле взвыли, ибо объект был осторожен и пуглив, как профессиональный шпион. В третью ночь караулить у квартиры выпало смене Каргина. Задача была не из простых – ночь, февраль, мороз плюс лабиринты проходных дворов Петроградки вокруг адреса. Оценив обстановку, Эдик совершил две ходки: первую – на близлежащую помойку, а вторую – в ночной магазин. С прогулки он вернулся в неопрятного вида рваном ватнике «а-ля услада бомжа» и с бутылкой паленой, а потому дешевой водки. Отправив задубевших от холода «грузчиков» греться в машину, Каргин зашел в парадную объекта и направился прямиком к его квартире. Здесь он отхлебнул изрядное количество напитка, улегся прямо на придверный коврик и забылся богатырским сном. В начале шестого утра осторожный объект тихонько открыл свою дверь, шагнул вперед и тотчас наткнулся на похрапывающее нечто. Господин Добржанский брезгливо пнул «бомжа» ногой: «А ну вали отсюда, скотина пьяная». Тот, понятное дело, проснулся, с виноватым видом промычал в ответ что-то невразумительное и, подхватив початую бутылку, засеменил на воздух. При этом впереди него понесся тональный сигнал радиостанции, сигнализирующий о выходе объекта. Короче, не проспали, приняли голубчика. А приняв – оттащили, зафиксировали встречу с покупателем, после чего сдали обоих на руки заждавшимся заказчикам. Вроде бы ничего особливо героического в данном случае Эдик Каргин и не совершил, но опять-таки все познается в сравнении. «Вы, нынешние, ну-тко!» А еще Эдику принадлежал патент на разработку незамысловатого, очень дешевого, но зато весьма эффективного «сигнализатора выхода». Именно Каргин первым в конторе додумался собирать на лестнице бачки с пищевыми отходами и, составив их на попа, прислонять к двери объекта таким образом, что каждый раз о выходе оповещались не только поджидающие неподалеку «грузчики», но и жители близлежащих домов. Жаль только, что ныне этот способ приемки канул в прошлое по причине ликвидации самого института сбора пищевых отходов – то, что раньше уходило на прокорм свиньям, сегодня с большей охотой люди поглощают сами.