Фридрих Незнанский - Объект закрытого доступа

— Турецкий! — услышал он у себя за спиной.

Александр Борисович оглянулся. К нему быстрыми, нервными шагами приближался секретарь Совета безопасности Петров.

— Турецкий, где она?!

— Виктор Игоревич… — спокойно начал Турецкий.

— Я спрашиваю, где моя жена?

Александр Борисович кивнул на дверь. Петров устремился туда. Он встал прямо перед дверью. Один из спецназовцев попытался ему воспрепятствовать, но он отшвырнул его руку.

— Рыцарев, вы слышите меня?

— Виктор, я… — вскрикнула было из-за двери Ольга Юрьевна, но крик тут же оборвался. По всей видимости, Рыцарев заткнул ей рот.

— Рыцарев, слушай меня внимательно: если с головы моей жены упадет хоть один волос, я… — Петров захлебнулся собственной яростью.

Пока он говорил, Турецкий закурил сигарету и, наморщив лоб, погрузился в размышление. Через полминуты лоб его снова разгладился, он вынул изо рта сигарету и затушил ее в опустевшей пачке. Потом подошел к Петрову, положил ему руку на плечо и тихо сказал:

— Отойдем к окну.

Виктор Игоревич, сникший, с выцветшим лицом и посеревшими губами, послушно пошел за Турецким. Они подошли к окну.

— У меня есть идея, — сказал Петрову Турецкий. — Помните недавнее выступление генпрокурора в парламенте? Он сказал одну странную — по крайней мере для меня — вещь. А именно, что в России на законодательном уровне возможно введение такой меры, как контрзахват заложников из числа родственников террористов. Тогда мне это заявление показалось полной дикостью. Впрочем, как и сейчас. Однако…

Разговор Турецкого и Петрова продолжался не больше минуты, после чего Александр Борисович взял у одного из оперативников рацию и зашел с ней за угол.

Жена Рыцарева, Анастасия Васильевна, была женщиной крупной и дородной. Несмотря на полноту, она была очень привлекательной, даже красивой; а в ее изумрудных глазах с длинными темными ресницами было что-то, что делало ее хрупкой и ранимой. Такую женщину хочется защищать, даже не будучи ее мужем.

Александр Борисович вздохнул и сказал:

— Гражданка Рыцарева, ваш муж — убийца и террорист. Он заперся в кабинете с заложницей. Через десять минут он ее застрелит.

Анастасия Васильевна побледнела. Ее пухлые губы задрожали, как у ребенка, который вот-вот заплачет.

— Что… Что я должна сделать? — пролепетала она полным ужаса голосом.

— Анастасия Васильевна, постарайтесь уговорить мужа выйти. В противном случае мы захватим кабинет силой. Ваш муж при этом, скорее всего, будет убит.

Женщина пошатнулась, и Турецкий поддержал ее за локоть.

— Хо… рошо, — тихо сказала она. — Куда мне идти?

— Это здесь, за углом.

Они медленно двинулись по коридору. Александр Борисович по-прежнему поддерживал женщину за локоть, глядя на нее с тревогой, поскольку сознавал, что она в шоке и может потерять сознание в любой момент.

Возле окна нервно курил секретарь Совета безопасности. Его лицо было бледным, осунувшимся и растерянным, в глазах застыла пустота. Увидев Турецкого, он дернулся навстречу, но Турецкий знаками приказал ему оставаться на месте, а затем подвел Анастасию Васильевну к директорскому кабинету.

— Полковник! — крикнул Турецкий. — Здесь ваша жена. Она хочет поговорить с вами!

За дверью послышался шорох, но Рыцарев ничего не ответил.

— Говорите, — приказал Анастасии Васильевне Турецкий.

— Ростик… — слабо пролепетала женщина. — Ростик, ты слышишь меня?

И вновь за дверью раздался неясный шорох, но Рыцарев продолжал молчать.

— Ростик, это Настя… Ростик, поговори со мной.

И вновь ответом ей была тишина. Секретарь Совбеза, не выдержав напряжения, сделал движение по направлению к двери, но Турецкий взмахнул рукой и сделал такое зверское лицо, что Петров замер на месте.

— Скажите ему, что любите его, что не сможете без него жить. И чтобы отпустил заложницу, — зашептал Турецкий на ухо женщине.

— Ростик, я прошу тебя… отпусти эту женщину! — повысила голос Анастасия Васильевна. — Она ни в чем не виновата!

Турецкий видел, что Рыцарева с трудом сдерживает рыдание. Ресницы ее подрагивали, губы тряслись. Она медленно подняла руку и приложила ладонь к двери.

— Ростик, не делай ей больно, — сказала она, нежно поглаживая ладонью дверь, словно это была щека ее мужа. — Прошу тебя.

Голос женщины сорвался, из глаз потекли слезы. Турецкий понял, что пора действовать.

— Все! — рявкнул он так, что вздрогнули даже спецназовцы. — Хватит разговоров! Капитан, уведите задержанную!