Фридрих Незнанский - Цена жизни – смерть

— Алексей Геннадиевич? Сейчас к тебе подойдет Александр Борисович Турецкий, он занимается одним из пациентов Сахнова, введешь его в курс дела.

— Что за Алексей Геннадиевич? — вполголоса поинтересовался Турецкий.

— Азаров. — Меркулов хотел что-то добавить, но по телефону от него, похоже, потребовали отчета. — Все необходимые меры… — Меркулова опять перебили, и он махнул Турецкому рукой, что означало примерно следующее: иди работай и не мешай другим.

С Азаровым Турецкий до сих пор не пересекался. Ему было двадцать восемь или даже двадцать семь лет, тем не менее он уже успел стать «важняком». За какие такие особые заслуги — неизвестно, наверняка чей-то протеже. Никаких слухов и сплетен по этому поводу Турецкий вспомнить так и не смог, сколько ни старался, единственное, что ему удалось восстановить по памяти совершенно отчетливо, — лицо Азарова. Волосы прямые, темные, глаза близко посаженные, лицо вытянутое, нос орлиный, сломанный. И это правильно.

Азаров ждал его в коридоре с толстой папкой под мышкой.

— Александр Борисович? Я Алексей Азаров, добрый день. Давайте пройдем к вам: у меня кондишен барахлит.

Такой поворот Турецкого обрадовал: на своем поле на правах хозяина проще давить авторитетом. Поэтому он молчал, пока не уселся в свое любимое кресло.

— Ну что там у нас есть?

— Сахнов Георгий Емельянович, профессор, директор НИИ нейрофизиологии и нейропатологии, ведущий специалист действующего при НИИ наркодиспансера, действительный член Академии медицинских наук Российской Федерации и прочая, и прочая, и прочая. Погиб в результате дорожно-транспортного происшествия при выезде из Москвы по Дмитровскому шоссе шестнадцатого июня около шести часов утра — на большой скорости не справился с управлением.

— Стоп, стоп, стоп. Я что-то не понимаю. Его все-таки убили или он погиб в результате несчастного случая? Если последнее, тогда при чем здесь Генпрокуратура, с каких это пор мы занимаемся ДТП?!

— Одну минуту, Александр Борисович, я как раз подхожу к сути дела. По данным судмедэкспертизы, Сахнов скончался не от травм, полученных при аварии. К этому моменту он уже был мертв от десяти минут до получаса.

— Замечательно, — пробурчал Турецкий. — От травм при аварии он не скончался. От них он ожил.

Азаров открыл следственное дело на нужной странице и протянул Турецкому. Он быстро пробежал глазами акт экспертизы. Акт не содержал ничего сверх того, о чем только что было сказано. Итак, профессор Сахнов действительно убит. С этим, по крайней мере, разобрались.

Убедившись, что Турецкий прочел заключение судмедэксперта, Азаров продолжил:

— Есть пять (!) очевидцев, все ехали в одной машине, возвращались с дачи.

— Очевидцев чего?

— Непосредственно самой аварии — как он вылетел на обочину и врезался в столб — никто не видел. Свидетели слышали сильный удар и подъехали к месту происшествия меньше чем через минуту. Дальше начинается самое интересное. Пока свидетели вытаскивали тело Сахнова из-под обломков, появились двое сотрудников автоинспекции, очень оперативно: прошло, по разным показаниям, от двух до пяти минут. Они покрутились вокруг сахновской тачки, якобы вызвали по рации опергруппу, записали фамилии свидетелей происшествия, попросили не расходиться и отчалили. Свидетели прождали еще полчаса, пока не появились еще одни гаишники — на этот раз уже настоящие.

— А первые, значит, больше не светились?

— Нет. Я проверил все зарегистрированные сообщения. Сведения об аварии на Дмитровском шоссе поступили в шесть тридцать две, когда наших виртуальных ментов и след простыл.

Турецкий вздохнул и не почувствовал никакого облегчения.

— Ну хорошо. Меня, собственно, интересует связь между убийством Сахнова и его профессиональной деятельностью. Есть какие-нибудь зацепки, Алексей Геннадиевич?

— Геннадиевича можно опустить. Пока выявлена всего одна связь — зато практически железная. В машине Сахнова обнаружено значительное количество героина. В его квартире во время обыска — и того больше. Недельный запас для всех его хануриков. Я пытался выяснить, что к чему, непосредственно в клинике, но без шума — сами понимаете: уважаемый человек, медицинское светило и все такое прочее. Но там круговая порука, все молчат.

— Молчат как рыбы об лед, — грустно добавил Турецкий.

— Точно так. Можно, конечно, внедрить своего человека, но, во-первых, это бюрократическая волокита, нужно согласовывать с УНОН, во-вторых, время упущено. С момента смерти Сахнова схема распространения наркотиков в клинике уже наверняка поменялась.