Николай Леонов: Виртуозный грабеж

Осмотр отделения, который Гуров провел вместе с заведующим, принес неожиданные результаты – выяснилось, что из ординаторской пропала одежда одного из врачей. Случилось это буквально под самым носом у Гурова, и он немедленно принял меры – опера перекрыли внизу возможные пути отступления, а Гуров с Крячко бросились по следам. Они наступали этому типу на пятки, но он все-таки опередил их – переоделся еще раз, прикинулся врачом и отобрал санитарную машину у какого-то глуповатого водилы. Глуповат тот был не тем, что проворонил машину, а тем, что битых пятнадцать минут сам пытался эту машину найти, бестолково бегая по двору, и лишь потом поднял тревогу. Пришлось в срочном порядке оповещать все посты на дорогах. Правда, Гуров не хотел брать Кабанова до тех пор, пока не выяснятся его намерения. Отслеживать санитарную машину с водителем в белом халате было не таким уж сложным делом, и Гуров дал возможность Кабанову порезвиться. Его путь был зафиксирован на всех постах ДПС, и обо всех изменениях докладывали лично Гурову.

Наконец здесь, неподалеку от развязки на Кольцевой дороге, Кабанов решил взять паузу. Оставалось взять его самого. Гуров рассчитывал, что большая часть награбленного по-прежнему находится в руках Кабанова, и надеялся вернуть это все – он чуть не подумал по привычке – «трудовому народу», но вспомнил, что не все деньги, оказавшиеся в руках грабителей, имеют отношение к труду. У него почему-то язык не поворачивался назвать их трудовыми. Ну разве что гонорар, положенный Рудницкому за напряжение голосовых связок. Деньги, взятые в «Формуле», вообще вызывали большие сомнения. Кстати, сам Портнов до сих пор так и не озвучил сумму похищенного. Но, как бы то ни было, сколачивать банды и грабить окружающих все равно нехорошо, и преступление должно быть всегда наказано. Эту аксиому Гуров вызубрил как «Отче наш…» много лет назад и никогда в ней не сомневался.

– Как вы думаете, товарищ полковник, куда он теперь двинет? – откашлявшись, спросил Потапов. – Однозначно ни в аэропорт, ни на вокзал ему хода нет…

– Это такой мастер, – сказал Гуров, – что уверенным на сто процентов быть нельзя. Усы сейчас приклеит, липовый паспорт в карман – и вперед. Правда, вот соучастники утверждают, что Кабанов фальшивыми паспортами никогда не пользовался и даже не имел таковых. Но с этой информацией тоже нужно быть осторожным.

Пивоваров никак не отреагировал на это заявление. Лицо его оставалось мрачным и неподвижным, как каменное. Он был в наручниках и свое незавидное положение принимал стоически. За все время даже ни разу не попросил сигареты, хотя было известно, что он страстный курильщик.

– Так, может, тогда лучше поторопиться? – забеспокоился Потапов. – А то навострит лыжи…

Гуров ничего не ответил, достал мобильник и связался с незадачливыми операми. Те уже починили машину и находились в пути.

– Хороши гуси! – проворчал Гуров, убирая в карман трубку. – Спрашиваю, почему не отзвонились, когда закончили, так заявляют, что забыли! Торопились, видишь ли, на подмогу! Хороши помощники!

Затем он кивнул головой и завел мотор:

– Поехали! Догонят, я думаю. А ждать и правда нечего.

– А я что думаю – не двинет ли наш Кабанов по друзьям? – задумчиво проговорил Крячко. – Все-таки человек с характером. Должок за ним. Как думаешь, Пивоваров?

– У него, кроме характера, голова имеется, – вместо Пивоварова ответил Гуров. – В засаду он не пойдет, можешь не надеяться. А должок он потом отдаст, при первой благоприятной возможности. А если таковой не представится, то и не отдаст вовсе. Психология преступника всегда одинакова, какой бы диплом ни лежал у него в кармане. Психология преступника – это прежде всего добыча. Он – хищник. Так, что ли, Пивоваров?

– Вам виднее, – угрюмо отозвался Пивоваров.

Впереди показалась стоящая на обочине машина ДПС. Гуров подъехал ближе и убедился, что в салоне пусто.

– Ну что, братия? – сказал он, оборачиваясь. – Будем выгружаться! Как говорится, кто не спрятался, я не виноват. Погуляем под дождем.

Они выбрались из машины и под холодными струями двинулись туда, куда вела боковая дорога и где из-за голых крон выглядывали островерхие крыши каких-то строений. Пройдя метров пятьдесят, они увидели большой двухэтажный дом, окруженный с трех сторон голой промокшей рощей. Место выглядело довольно печально, но Гурову подумалось, что летом, когда зеленеют деревья и поют птицы, тут очень даже неплохо. Ему было не слишком по душе близкое соседство с Кольцевой автодорогой, но в этом же было и определенное удобство, и, в конце концов, не ему же предстояло здесь жить. Как говорится, ему предстояло сейчас здесь работать.