Леонид Cловин - Жёсткий ночной тариф (Бронированные жилеты)

Делу дали название «Форель» по имени рыбы, водившейся у Гийо на его исторической родине.

Первые же оперативные мероприятия убедили Картузова в том, что он поступил осмотрительно.

Каждую неделю, пока велось дело, то один, то другой сотрудник БХСС проверял в информационном центре, нет ли у какого-либо органа милиции материала на Гийо. Каждый раз после этого Картузов убеждался: у делавших запросы не было серьезных поводов для обращения в информационный центр.

Кто-то тщательно опекал Гийо, следил, не сел ли какой-нибудь из отделов внутренних дел на хвост директору вокзального ресторана.

Сам фигурант вел себя спокойно и ни разу не изменил заведенным правилам.

На свадьбу старшего сына снял ресторан Дома архитекторов и оплатил прилет в Москву не менее двух сотен знакомых и родственников.

Не меньше приехало и москвичей. По сводке наблюдения Картузов легко установил, что номера машин, на которых раскатывают друзья Гийо, отнюдь не простые — большая часть их принадлежала МК и Моссовету, но встречались как закрепленные за МВД и Главным управлением внутренних дел Москвы, так и за Главным управлением торговли.

— Окружение у него сильное! — заметил как-то Картузов в разговоре с начальником управления. — Из Мичуринца на трех машинах махнули на Грановского в закрытый распределитель. Опаздывали. Всю дорогу гнали под красный свет, гаишники только козыряли. Арест произведет на них, конечно, шоковое впечатление…

— А хрен с ними… — прокричал петушиным своим фальцетом Скубилин. — Пусть они ему с Грановского в тюрьму языки копченые носят! Сосиски в банках…

— Не может быть, чтобы Гийо не отстегивал дальше наверх…

— А это и предстоит тебе с Омельчуком выяснить, милый!

— Поприжать Гийо, и они забегают… — фамильярно рассуждал Картузов. — А что? — Он любил разыгрывать перед Скубилиным роль прежнего бедового парня, которому нечего терять, — личного шофера, посвященного в скрытые за семью замками тайны хозяина. — Вы опять в министерство. На повышение. Кублатого — на пенсию. Вы на его место. А мне… — У Картузова кончался срок подполковничьего звания. — Папаху…

— До времени не выпячивайся, — серьезно советовал Скубилин. — Помни. Достать тебя очень легко. Через начальника розыска. Игумнова. Через укрытые преступления…

— Такого у нас нет!

— Ты мне мозга не полоскай. Я не девочка. Поймают — тогда никто не поможет. Даже я! КГБ за этим тоже следит. При желании мигом накроют!

— Осторожность — главное. Это уж закон! — хитрил Картузов. — Ваш ученик. Знаете…

— Сам все проследи… — нынче Скубилин не спешил заканчивать разговор, что-то тянул. Недоговаривал. — Все-таки странно, что его все нет…

Игумнов дернул дверь. Дежурная часть оказалась заперта изнутри — редкий случай! В окошке показался милиционер… На нем был в ядовито-зеленого цвета камуфляже бронежилет, закрывавший грудь и подбрюшье. В руках вахтер держал автомат.

— Кто там? — крикнул из дежурки Картузов. — Я же сказал, чтоб никого!

— Это начальник розыска… — отозвался милиционер.

— Заставь дурака Богу молиться, — возмутился Картузов. — Игумнова не пустить!..

«Преступник задержан, а они все стерегутся… — подумал Игумнов. — Кого? Сообщников? Чужую группу захвата?»

Случай, о котором напомнил комитетчик, произошел год назад. В дежурку внесли человека в полосатом костюме узника с латкой на груди «3/К». Имя-фамилию Игумнов не запомнил. Рядом с носилками шла женщина с таким же ярлыком на платье. Щупала пульс. Заглядывали любопытные.

Игумнов был ответственным.

— Откуда? — спросил у носильщиков.

— Из медкомнаты.

— Из медкомнаты в дежурку? Какой дурак приказал?

Несколько человек по-хозяйски прошли следом:

— Ставьте носилки за дверь. Чтоб меньше на виду! Милиционера у входа!

— Вы, собственно, кто такие? — Игумнов завелся.

— Считайте, что работники милиции. Вот документы!

Дежурный — он и сегодня дежурил — Лосев тут же подлез с подобострастием:

— Приказывают, значит, имеют право, товарищ капитан. Наше с вами дело — по стойке «смирно»…

— А ну-ка, давайте носилки назад в медкомнату… — гаркнул Игумнов так, что носильщики шарахнулись. — Вы кого обязаны слушать? Имеют право — значит пусть письменно прикажут… Возьмут к себе, наконец!

Кто-то из тех терпеливо объяснил:

— Это муж и жена. Они проводят политическую демонстрацию. Мы их скоро увезем…

— Больной должен быть в медкомнате!

— Мы вызвали врача…