Николай Леонов - Матерый мент

– Тому, что говорим мы битый час, а более прилипчивой заразы, чем глупость, нет. Выпью для дезинфекции. С тобой, знаешь, даже не в стенку головой, а кулаком по тесту… Я безумно устал. Ну что ты выгораживаешь Алаторцева, ведь тебе прямой резон не врать. Реальный заказчик убийства – он. У него мотив – страх разоблачения, а у тебя какой? И любой суд квалифицирует всю эту муть точно так же. Ты в этом деле – как генподрядчик в стройиндустрии, а покойный Мещеряков – вообще мелкая сошка наподобие рядового каменщика, аналогия ясна? Зачем ты его ликвидировал? Хреновинку хитроумную не пожалел… А Карма узнает? За его спиной, его «крестника», а?

– Вы этого никогда не докажете, – мрачно, однако весьма уверенным тоном заявил Феоктистов.

– Кому? Карамышеву, что ли? Или суду? А ты до него доживешь? В ИВС чего только не случается, к каждой камере охрану не приставишь.

– Это шантаж. Вам не упечь меня в «предварилку», прокурор не подпишет. Нет у вас ничего реального. Сказки. Домыслы. Фантазия.

– Те-те-те… Конечно, шантаж. Я не Айвенго, у нас не рыцарский турнир. Какой ты дурак, однако… Налей еще коньячку и себе плесни – в камеру такие напитки не носят! Я тебя и не собираюсь «упекать», здесь ты прав. Мало материала, – Гуров изобразил жест театрального отчаяния, прямо по Станиславскому, Марии Строевой впору позавидовать. – Пока мало. Тебя другие упекут. Про папочку-то карцевскую ты забыл! Я не поленился, на e-mail тебе скинул. Ознакомься и убедись. Бог мой, до чего же умный человек Владислав Викентьевич, он ведь этот наш разговор загодя и в деталях просчитал! Кстати, он тобой недоволен. Я бы на твоем месте после такой информации немедленно повесился. Или ко мне пришел. С повинной.

– Какие у меня гарантии? Что вы предлагаете и чего конкретно хотите от меня? – Феоктистов слинял окончательно.

– Ты еще ничего не сказал, а торгуешься. Стыдно. Гарантий я таким не даю, но репутация моя тебе известна. А нужно вот что: ты мне подробнейшим образом напишешь про всю историю своих отношений с Алаторцевым. Особенно – что он тебе предлагал, обещал, какие и когда давал пробы. И сделаешь это быстро. Твой подельник спалил все материалы, но долго он у меня, как партизан на допросе, не продержится. Твоя информация чего-то стоит, пока свежая. А там уж я прикину, кто из вас, алхимики недорезанные, красивей спел. И решу, кого «паровозом» пускать. Дошло?

– Я… должен… подумать… – слова давались Феоктистову с трудом.

– Думай. Но недолго. Разрешаю налить мне еще рюмку коньяка.

После ухода «дорогого гостя» Геннадий Федорович думал недолго, но интенсивно. Любопытно, что, как и предыдущий гуровский собеседник, он начал восстанавливать душевное равновесие с хорошей дозы спиртного, после чего коньяк в бутылке практически закончился. Накатила дикая злость на мошенника Алаторцева. Он, и только он, всему виной, если бы не идиотская подстава с героином в пробе, очень сомнительно, получил бы Гуров папочку по «Грифону»… Не сумел этот зазнавшийся кретин Алаторцев и самого элементарного: держать свои делишки в тайне. Сыщик прав: ему, Феоктистову, смерть академика была без всякой надобности, это трусливый дурак устроил панику, буквально вынудил его пойти на ликвидацию. А так ли все просто? Дурак? А если нет? А не было ли у него своих, побочных мотивов для расправы с Ветлугиным? Его, Феоктистова, руками… Самое же страшное, непоправимое в том, что Алаторцев обманул его, а он ввел в заблуждение слишком серьезных людей. Черт! Именно, что не ввел. Проклятый мент ясно дал понять – в пробе обнаружена «липа». Геннадий Федорович зло засмеялся: липа, а не мак! И он – крайний! Из-за мерзкого очковтирателя… Алаторцева-то они знать не знают, париться ему, и только ему. Эти люди пальцем его не тронут, нет! Они попросту не прикроют Феоктистова, когда он будет отчаянно нуждаться в защите в камере предварилки. Это здесь, на воле, Карамышев ему не страшен, за ним его «Грифон», и еще посмотрим, кто покруче. Но в тюрьме у него шансов нет, ни одного. Да что там, к дьяволу, Карамышев… Карцев! Ведь волосы дыбом встают, когда подумаешь, что с ним по приказу Карцева могут сотворить… А конкуренты этого монстра не помогут, нет! Он теперь обманщик, отработанный пар. Из-за этого негодяя.

Что же делать? Идти с повинной на милость к ментам? Не выход, пусть не в предварилке, так в зоне до него дотянутся, смерть за счастье будет… Да и не хочет он в зону! Выход, похоже, один. Нет Алаторцева – нет и дела по Ветлугину. Искупительная жертва принесена, значит, можно возобновлять контакт с карцевскими конкурентами, вот к ним он с повинной пойдет, побежит даже! И для Гурова он становится единственным источником информации, да он что хочешь понапишет, поди проверь. У покойника не спросишь… Вот! Слово произнесено. Но побыстрее. И без посредников, прокол типа мещеряковского ему не нужен. Придется самому. Нет опыта, черт возьми! Ну да у девок тоже до поры опыта нет, однако бабами становятся…